Я понимаю, что у каждого есть своя гордость. Но всему же есть пределы. Как можно променять великое и огромное на малое и убогое? Как можно гордиться тем, что служишь в армии, которая в случае вторжения продержится от силы часа два, зачем вообще такая армии нужна? Почему бы не посчитать, что вы получили за время своей независимости? Что у вас есть, кроме долгов и счетов за отопление зимой в двести евро? Может, вы рады тому, что самая успешная ваша индустрия теперь – туристическая, а в столице вашей страны люди зимой топят дровами, потому что нормальное отопление не по карману? [112]
Нет, вы могли ошибиться, я понимаю. Каждый может ошибиться, мы сильно ошибались. Но зачем вы продолжаете бороться за то же самое? Почему вместо того, чтобы сказать: да, мы ошиблись, давайте жить дружно и попробуем поправить то, что еще можно поправить, – вы продолжаете противостоять нам? Для чего привечаете на своей земле всякую мразь типа бандеровцев или НАТОвской разведки? Неужели не понимаете, что они уйдут – а вы останетесь. И будете отвечать.
Вспомнилось то, что я один раз увидел в Интернете. Прибалты участвовали в операции НАТО в Афганистане… куда, зачем их понесло? И в Баграме на стрельбище – они организовали тир. Когда они перевооружались – бундесвер бесплатно дал им пулеметы «MG3» из старых запасов, а американцы – винтовки «М14». И вот они устроили тир и брали деньги за то, чтобы пострелять из раритетов. Интересно… им самим-то при этом не стремно было?
Впрочем, о чем это я? Они – Европа. Жители малых и убогих местечек, которые просто не умеют смотреть за горизонт. Для них драка за теткин дом на косогоре – уже война. Жаль мне их…
Помылся, в общем, мыло жидкое, мочалка из какой-то дряни мягкой, и не потрешься толком. Европейская. Одежду мне дали новую, в запечатанном пакете. Повели обедать.
Удалось рассмотреть, где мы есть. Это был какой-то ангар, довольно старый, и в нем поддувало – а внутри него контейнеры, подключенные к электричеству. Принюхался… почему-то показалось, что воздух морем пахнет.
Тюрьма ЦРУ во всем ее величии…
Контейнеры занимали едва ли треть ангара, на оставшихся двух третях были какие-то стандартные поддоны, с хорошо упакованным оборудованием, стояли столы, кулер с водой, кофейник, в углу лежало снаряжение. Мне принесли гуманитарный рацион А-Пак и налили кофе в большой одноразовый пластиковый стаканчик. За соседним столом пил кофе Валдис, он пил кофе не из одноразового стаканчика, а из чашки с ложечкой. Мы поглядывали друг на друга пару минут. Потом он не выдержал, швырнул ложечку в чашку так, что она звякнула, встал и пошел к выходу, проронив что-то на местном. Видимо, ругательство.
Вот так. И тут оккупанты достали. Ну негде развернуться широкой прибалтийской душе! Даже кофе нельзя попить.
Я съел предложенное и выпил кофе. Потом меня повели обратно, но в камеру дали спальный мешок. Очевидно, авансом…
На следующий день допрос продолжился. Американец из ФБР много говорил, я был дружелюбнее и сдавал всякие мелочи. Ему удалось передать азбукой Морзе – он не верит, что это сделали мы. И еще он передал кое-что, чего он знать точно не мог. И я вам не скажу, что именно.
Потом меня снова повели в душ – американцы не могут без душа, для них даже несколько часов без душа пытка – и обедать. Покормили тем же самым.
Валдиса на этот раз не было.
На третий день я подписал согласие о сотрудничестве на условиях анонимности и выразил готовность свидетельствовать в Гааге при условиях обеспечения моей анонимности. Так же я потребовал за свои показания четверть миллиона евро.
На следующий день меня уже не повели в допросную, а сразу вывели в ангар. Там, прямо в ангаре, стоял фургон «Фольксваген Крафтер» с тонированными до черноты стеклами. Стояли также несколько человек, с оружием и без. При мне подписали несколько документов. Я заметил у одного из охранников гладкоствольное ружье – значит, американцы.
Потом местные формально передали меня, а американцы приняли. С хрустом затянулась на руках лента одноразовых наручников, потом меня посадили в фургон. Напротив сел Марк, еще один американец сунулся, но Марк резко запретил ему, и тот, пожав плечами, отступил.
Дверь закрылась.
– Слушай меня… – сказал американец.
Машина тронулась.
– …первое. Мы знаем о том, что к убийству посла Гастингса причастны определенные силы в Киеве. В том числе и в нашем посольстве.
Я повел головой:
– Здесь слушают?
– Нет. Здесь нет. Второе – я представляю здесь другую сторону.
– Какую именно?
– Тех людей в правительстве США, которые считают, что на Украине мы допустили большую глупость. И стремятся это исправить. Пока еще можно что-то исправить.
…
– Решение выпустить вас принято на самом высоком политическом уровне. Самом высоком.
– Я понимаю.
– Ваша цель – добраться до своих и передать наше предложение к переговорам. Оно искреннее. Его должен был передать посол Гастингс – если бы его не убили.
…
– Теперь по тому, что будет сейчас. Мы должны будем переправить вас в Гаагу. Морским путем. Яхта ждет у причала, откуда уходят круизники. Это первое…
…
– Второе. Мы поедем через вантовый мост. Когда мы будем на нем – ты сбежишь. Прыгай прямо в воду. Посольство России находится по адресу: улица Антониса, один, это на том берегу, за парком Кронвальда. Прямо по этой дороге, идущей от моста, и выйдешь к нему. Это совсем недалеко.
Я отрицательно покачал головой:
– При попытке к бегству?
– Я еще раз повторяю! – явно разозлился американец. – Принято решение выпустить вас! Но открыто мы играть не можем. По крайней мере, до того пока в игру не вступите вы.
– Чтобы списать все на нас?
Американец кивнул:
– Иначе нельзя. Кое-кому нужна война в Европе. Любой ценой. И у этих людей под рукой слишком много профессиональных убийц, чтобы нам говорить с ними на равных.
Я думал. Рискнуть – нет? Кто они нам? Враги? Друзья?
В конце концов, если они свернут засвеченную программу – это тоже выигрыш.
– В Львове, – сказал я, – готовится сеть, известная как Тризуб. В основном незасвеченные, во главе те, кому нечего терять. Есть русские, поляки, прибалты. Цель – террористические акты на территории третьих стран, в том числе с использованием грязных бомб, начиненных отработанными радиоактивными материалами. Может быть, как у нас, так и в Европе. И у вас это тоже может сработать.
Американец слушал внимательно.
– Еще что-то?
– Наша цель во Львове была обезвредить максимальное количество звеньев цепи, пока она не вышла на ход. Думаю, задача выполнена, по крайней мере, частично. Но окончательно без вас мы эту сеть не задавим.