— Я заеду за тобой в гостиницу к девяти, — сказал он.
— Разве ты не вернешься к работе? — Спросила так невинно, словно она и представить себе не могла, что мужчина из-за нее может совсем потерять голову.
— Нет, я заеду к девяти.
Он поехал домой. За домом стояли старые конюшни, переоборудованные в гаражи. Там хранились его сокровища. «Серебристый призрак» — предмет вожделений Джейка, машина, над которой он работал в настоящий момент, прелестный маленький «мустанг» и его малыш. Сорок пятый грузовик Chevy стал первым из восстановленных Гарнером автомобилей. Он снял с него чехол, любовно провел рукой по темно-синей поверхности.
Ему было шестнадцать, когда он обнаружил догнивающие останки этого грузовика. И купил его за десять долларов — фермер, его хозяин, был рад отделаться от такой рухляди. Потребовалось почти два года, чтобы привести машину в порядок — найти недостающие части, воссоздать по найденным в журналах картинкам. В первый же выезд Гарнеру предложили за него двадцать тысяч долларов. Отец был в ярости, когда Гарнер отказался. Но Гарнер уже тогда знал, что в его жизни будут и другие машины, которые он восстановит исключительно для получения прибыли. Хотя, сказать по правде, он влюблялся в каждое свое творение. Ну, не влюблялся, конечно, а сильно привязывался.
Тяжелые времени прошли, а старик Chevy все с ним. Гарнер влюбился в него, раз и навсегда. Лучшего грузовика для сегодняшнего свидания он не мог и представить.
Джессика нервно топталась в холле гостиницы. Десять минут десятого. Еще минута, и можно с чистой совестью считать договор утратившим силу. Конечно, ей в принципе не следовало соглашаться. Мич все никак не отойдет от истории с Роберто. Вообще, их отношения и так ужасно запутались, и вот теперь она идет на свидание с другим…
Вообще-то, это не совсем свидание, утешила она себя. Гарнер ведь помог ей с тетей. Это просто обещанный знак благодарности. Свидание, настоящее свидание, было бы предательством по отношению к жениху. А поблагодарить Гарнера за доброе дело — тут ничего дурного нет. Гарнер, в конце концов, выполнил обещание съесть свои трусы.
И чего она так убивается? У Мича вон полно знакомых женщин, с которыми он частенько ходит на ленч. Нормальные отношения взрослых людей, как он говорит, — нечего тебе ревновать. С другой стороны, неужели Мич чувствует что-то подобное, отправляясь на эти свои встречи? Возбуждение, как будто на краю открытия?
Осталось пять минут. Хорошо бы он не явился!
Только она умрет, если он не явится.
Перед фасадом гостиницы затанцевали огни фар, а потом у обочины затормозил самый прекрасный грузовик изо всех виденных Джесси. Она в восторге рассматривала машину. Очень старая, с округлыми линиями крыльев и кабины. Цвета полночного неба.
Со стороны водителя вышел Гарнер Блейк. Целеустремленно рванул ко входу. Джесси замерла. Сделай она хоть шаг в его направлении, и весь ее мир изменится навсегда.
Он остановился в дверях, осматривая холл, увидел ее и улыбнулся. И протянул ей руку. Она сделала один шаг, и еще один, но казалось, она не идет, а плывет по воздуху. Летит.
— Прекрасно выглядишь, — сказал Гарнер.
— Мне нравится этот грузовик, — выдохнула Джесси.
— Это Chevy 1945 года. Я всегда чувствовал, что ты неравнодушна к грузовикам.
Темнело. Дети в сумерках доигрывали в футбол, в домах загорались огни, где-то вдали оборвалось стрекотание газонокосилки.
Жизнь казалась такой простой, и Джесси ощущала, как нарастает в груди странное томление.
Через пять минут Гарнер свернул с дороги к большому дому, белому, с двойными ставнями, двухэтажному, обнесенному вокруг террасой. Дом из мечты — место, где впору жить целому семейству. Комок в горле стал ощутимей.
— Где мы?
— У меня.
Ей следовало знать, что он живет в месте, похожем на это: старомодном и умиротворяющем. А она почему-то считала, что у него какая-то невообразимая холостяцкая берлога.
— А я рисовала в воображении заброшенную дорогу, или озеро, или что-нибудь такое…
— Не волнуйся. Мы еще не останавливаемся. — По разбитой колее они проехали мимо дома, затем мимо чего-то, напоминающего конюшни. За конюшнями открылся широкий двор. Когда-то тут, вероятно, было пастбище. В центре заросшего полевыми цветами луга был пруд с ивой, наклонившейся к воде. На искривленных ветвях болталась веревка-тарзанка, словно давным-давно тут было место для игр. Здесь когда-то визжали, раскачиваясь над водой, дети…
— Бывшая собственность моего деда. Несколько лет назад я сумел ее выкупить.
Откинув борт, Гарнер расстелил на нем одеяло и, подхватив Джесси, легко, как пушинку, поднял вверх.
Сегодня она действительно обнаружила, что за время, проведенное в Фаревелле, сбросила пять фунтов. Может, счастье сделало то, чего не смог бы никакой комплекс «Стройность»?
А счастлива ли она? Признаться ли самой себе? Невероятно!
— Это настоящий пруд?
Он обратил к ней лукавое лицо.
— Бывают пруды другого типа?
— Что ты понимаешь, — пробурчала она, думая об искусственном озере, на берегу которого Мич вдруг загорелся приобрести дом. — Почему ты выбрал это место?
— Красиво. Уединенно.
Уединенно? Ой-ей! Не подвергнется ли ее верность Мичу очередной проверке? Зачем им потребовалась уединенность?
— И, — добавил Гарнер, — это одно из моих самых любимых мест во всем мире.
Она оглянулась, тронутая, что он привез ее в место, что так ему дорого.
Гарнер легко запрыгнул в машину. Он не сел рядом с ней. Между ними была корзина с провизией. Вот уж что ее совсем не расстраивало. Она же помолвлена! С другим. Не стоит подвергать ее выдержку тестированию.
— Не хмурься, — сказал он. — Ты не делаешь ничего плохого.
Тут их мнения расходятся. Он откинул крышку корзинки.
— Что будешь? Колу или 7-Up?
— Я думала, на вечеринках такого рода ты пьешь пиво, — поддразнила его Джесси, пытаясь забыть о терзающих ее угрызениях совести.
Он взглянул так, что она вспыхнула.
— А, тут вот какое дело, Джесси Кинг. Если попозже ты позволишь мне сорвать поцелуй, то я не хочу, чтобы ты могла потом сослаться на действие пива. Мне хочется, чтобы ты точно знала, что делаешь.
Стало очень тихо.
— Я не могу целовать тебя, Гарнер. Я собираюсь выйти замуж за другого человека.
— Ты пока не замужем.
— Я обещала. Что-то это значит. Не думаю даже, что мне следует сидеть тут. Во всяком случае, не с тобой.
— Почему же, Джесси Кинг? Или ты чувствуешь что-то неподходящее для помолвленной девушки?