— Тебе не понравилось? О Луиза! Мне так жаль. Я просто хотел сделать тебе сюрприз.
Разве можно было сердиться на этого замечательного человека? Луиза сняла с него куртку и повесила ее на вешалку.
— Тебе это удалось.
Его лицо выражало большое облегчение.
— Слава богу. Я привез еду, и мне бы не хотелось забирать ее обратно и есть холодной.
Луиза посмотрела на коричневый пакет.
— Карри? Не очень традиционная еда для Рождества.
Взяв у нее пакет, Бен начал выкладывать его содержимое на столик.
— Чепуха. Я где-то читал, что цыпленок «тика масала» сейчас является любимым блюдом англичан.
Тогда Луиза открыла старую корзину для пикника и достала оттуда пару тарелок и столовые приборы. Как предусмотрительно с ее стороны было заранее помыть посуду. Точно она знала… Через несколько минут они уже сидели в плетеных креслах и ели цыпленка с рисом и соусом. Отломив кусочек хлеба, Луиза задумчиво посмотрела на Бена.
Он поймал ее взгляд, и его рука с вилкой застыла в воздухе.
— Что?
Ей очень хотелось сказать ему, как много все это для нее значит, но от волнения нужные слова не шли на ум, и поэтому она просто произнесла:
— Спасибо тебе, Бен.
Он отложил вилку.
— Я просто решил поднять тебе настроение. Помню, каким ужасным было мое первое Рождество без Жасмин. — Он печально улыбнулся. — Мои родители живут в Испании, моя единственная сестра с мужем уехала к его родственникам. Я даже не мог найти спасение в работе. В это время года заказов очень мало.
Все это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.
— Да, но ты не обязан устраивать все это. — Здравый смысл подсказывал ей: подобные сюрпризы не делаются просто так. Ему определенно было что-то от нее нужно.
— Я не буду с тобой спать, — выпалила Луиза.
О боже! Неужели она действительно сказала такое? Ее щеки загорелись.
Лицо Бена словно окаменело. Резко поднявшись, он бросил на тарелку недоеденный кусок хлеба.
— Если ты правда этого хочешь, мне лучше уйти.
Луиза подскочила с места.
— Нет! Прости меня. Не знаю, что заставило меня это сказать. После всего, что ты для меня сделал… — В этот момент она ненавидела себя даже больше, чем когда притворялась перед журналистами, что у них с Тоби все было в порядке.
Бен надевал куртку, стоя к ней спиной. В отчаянии Луиза схватилась за мокрый рукав. Слезы застилали ей глаза.
— Пожалуйста, Бен! Это просто… — Черт побери! У нее сдавило горло от переполнявших ее чувств. — Просто прежде никто ничего не делал для меня бескорыстно. Я к такому не привыкла.
Бен повернулся, его взгляд немного смягчился.
— Правда? Никто?
Луиза покачала головой. Ей было очень стыдно. Разве могла она сказать человеку вроде него, что прежде никто не считал ее достойной таких хлопот? Ей всегда приходилось заслуживать любовь людей, только давая и ничего не получая взамен. Даже Тоби держал ее возле себя столько лет только потому, что она была частью его имиджа. А ее младшие братья и сестры росли, думая, что она ни в чем не нуждается. Теперь у каждого из них была своя жизнь, и она не могла их обременять своими проблемами.
Отвернувшись, она плюхнулась в ближайшее кресло и закрыла лицо руками.
— Боже мой, я так запуталась…
Бен не знал, что делать. Эта женщина сводила его с ума, толкала на поступки, которых он по трезвом размышлении никогда бы не совершил. Он посмотрел на свечи, падуб, дурацкую елку в углу. Все это было слишком. Он, наверное, полный идиот.
Вдруг до него дошло, что елка была увешана шарами. Он не успел ее нарядить, потому что увидел выходящую из леса Луизу. Значит, пока он ездил за едой, она украсила елку. В его сердце вспыхнул огонек надежды.
Раздевшись, Бен повесил куртку обратно на вешалку. Луиза подняла голову и изумленно уставилась на него.
Она не ожидала, что он останется? Даже после ее искренних извинений? Почему она была столь невысокого мнения о себе?
Бен не стал отвечать словами на вопросы, которые прочитал в ее глазах. Вместо этого он тихо подошел к своему креслу и сел в него, закинув ногу на ногу. Ее лицо приняло более спокойное выражение, но руки по-прежнему были напряжены.
— Не знаю, как ты, а я бы не отказался от десерта.
— Десерта? — удивилась Луиза.
Улыбнувшись, он открыл рюкзак и достал оттуда бутылку красного вина. Ничего экстравагантного. Обычное дешевое каберне, которое можно купить в любом супермаркете.
Луиза расслабилась и улыбнулась в ответ. Она начала что-то говорить, но затем передумала и просто покачала головой. Поднявшись, она достала из корзины две чашки и поставила на стол. К счастью, на бутылке была откручивающаяся пробка, и штопор не понадобился. Наполнив чашки вином, Бен протянул одну ей.
— Выпьем за Рождество! — сказал он, поднимая руку и чокаясь с ней.
Луиза просто рассмеялась.
— Здесь творится что-то странное… За Рождество!
Сделав глоток теплого вина, Бен задумался. Он знал, почему произнес именно такой тост. Смысл Рождества был в том, чтобы давать и получать взамен. Для Луизы было странным испытывать радость от того, что кто-то проявил к ней внимание? Если бы только существовал такой подарок, который убедил бы ее, что не за всеми дарами прячется корыстный умысел и от них можно получать удовольствие…
Луиза нуждалась в друге. Верном друге, в чьем бескорыстии она бы не сомневалась.
Выпив вино, они пересели на диван перед камином и долго болтали обо всем, пока темы для обсуждения не иссякли.
Свечи догорали, на улице стало холодать. Бен уже собрался уходить, как вдруг Луиза неожиданно сказала:
— Я больше не знаю, кто я.
Черт побери. Помочь кому-нибудь, сделать что-нибудь полезное — это всегда пожалуйста, но разговоры по душам никогда не были его сильной стороной. К счастью, Луиза, кажется, была готова удовольствоваться им в роли слушателя.
— Это проклятье подруг богатых и знаменитых мужчин и претенденток на их руку и кошелек, — сказала она, печально улыбаясь. — Они охотятся стайками, любят позировать фотографам и просто без ума от дорогих тряпок и побрякушек.
— Ты не такая! — порывисто возразил Бен.
— Больше не такая, потому что развелась с Тоби.
Покачав головой, Бен нахмурился. Он никак не мог соотнести это определение с Луизой, а она безжалостно продолжала:
— Сначала я была такой. Я обожала все это — вечеринки, свои фотографии на обложках в журналах, тряпки, безделушки. — Луиза рассмеялась. Ее самоирония очень ему импонировала. — Но, повзрослев, я поняла, что была обязана своей известностью браку с Тобиасом Торнтоном, а не каким-то своим достижениям.