— НЕТ! — Он в ужасе оглянулся, но, на счастье, Телии поблизости не было. Тогда старик вздохнул и опять обругал себя. — Подожди.
Он спустился в подвал, налил в небольшой кувшинчик застоявшейся воды, принес его в комнату, осторожно разобрал баррикаду у дверей и чуть-чуть приоткрыл дверь — так, чтобы только передать кувшин.
— На, держи, — сказал он.
Девушка выхватила сосуд у него из рук.
— Да благословит Бог тебя и твою семью. Да будет милостива к тебе Царица Дождя. — На миг к его ладони прижались жаркие лихорадочные губы, он в смущении отдернул руку.
— Не надо мне этого. Лучше расскажи, что делается в городе.
Она подошла вплотную к приоткрытой двери; до него донесся шелест шелка, запах приторных духов.
— Северяне захватили Порт, убили много народу, жгут дома, грабят. Так страшно! Говорят, штаб-квартира битком набита крадеными сокровищами. А еще говорят, что наемники убили Аргелина!
По спине старика пробежал холодок.
— Это правда?
— Никто его не видел. Никто не знает, где он.
— А его люди? Приближенные?
— Убиты или разбежались.
Старик прикусил губу.
— В городе действует армия сопротивления, — тихо добавила девушка. — Ее возглавляет сам Шакал. Вы о нем слыхали?
Отец угрюмо кивнул.
— Говорят, он захватил Остров, и Девятеро жриц с ним. Говорят, он вновь распечатает Оракул и будет передавать людям слова Бога, но со всех сторон Остров окружен войском Ингельда, и хотя мошкара кусает всех подряд, защитников Острова она не трогает.
— Папа! Пап, кто это? — Его дернула за руку заспанная Телия. — Это Сетис?
— Нет. — Но девочка успела на миг приоткрыть дверь, и гетера увидела и старика, и Телию.
Старик раздраженно проворчал:
— Иди домой. И больше не приходи сюда.
Он захлопнул дверь, запер ее на защелку, опустил тяжелый засов и подпер переломанной мебелью.
— Какая она красивая, — заворожено прошептала Телия.
Старик поглядел на нее, потом взял за руку и повел обратно в подвал.
* * *
Гетера выпила воду прямо за углом, отшвырнула кувшин и плотнее запахнула плащ. Потом бросилась бежать по узким улочкам, ныряя под арки, минуя разбитые двери порушенных домов, умело уходя с дороги, если слышались шаги. Вдруг из опиумного притона вышел светловолосый северянин и схватил ее за талию. Она укусила его, а когда он завопил, вырвалась и, вскинув руку, ткнула ему в лицо знак скарабея. До чего же они глупые, эти люди изо льда! Сильные, но глупые.
Он уставился на этот знак и проговорил что-то на своем языке. Не дожидаясь продолжения, она убежала, проскользнула под развешанными полотнищами сукновального квартала, проскочила через площадь, где еще валялись обломки разбитой статуи Царицы Дождя, приблизилась к маленькой двери в стене. Постучала — ей открыли. В комнате на верхнем этаже было сумрачно и дымно. У зарешеченного окна стояла Мантора и глядела на улицу.
— Ну, как? — сурово спросила она, не оборачиваясь.
Гетера сняла темный плащ и поправила волосы.
— Я их нашла. Именно там, где ты и сказала.
Мантора кивнула.
И улыбнулась.
* * *
— Это была иллюзия. Фокус.
— Уверяю тебя, нет! Я сам ее видел. Гермию. Она говорила с ним, сказала: «Найди меня».
Шакал покачал головой и приказал Лису:
— Приведи сюда Федрона.
Они стали молча ждать. Сетис совсем обессилел; хоть он и проспал несколько часов в одной из комнат для слуг, но на него в одночасье навалились, придавив страшной тяжестью, все мучения, какие он пережил за долгие дни в доме сумасшедшего Аргелина. А Мирани ушла, ушла в Иное Царство, которое он и представить себе не мог, в туннель, который раскрылся перед нею в стене! Он откинул волосы с глаз и посмотрел на Шакала. Тот стоял на террасе Верхнего Дома.
За гаванью безмолвно белел под солнцем разоренный Порт. На улицах и в переулках никого не было, лишь кое-где среди крыш поднимались тонкие струйки сизого дыма. Но над сожженными домами, будто смутные тени в жарком голубом небе, витали еле различимые облака докучливой синей мошкары.
Лис привел невысокого смуглого человека в синей тунике. Шакал велел:
— Расскажи ему. — И Сетис повторил свой рассказ о колдовстве Манторы, о Гермии, появившейся в зеркале, о темноте, о том, как стекло залилось кровью.
Когда он закончил, Шакал спросил:
— Ну, что скажешь?
Федрон провел языком по зубам.
— Распространенный фокус, вожак. Она поставила его строго в одном указанном месте и велела не шевелиться, верно?
Сетис с неохотой кивнул.
— Это делается с помощью зеркал и ламп, расставленных под определенными углами, возможно, за занавеской. А видением была сообщница, может быть, в маске, наверняка с раскрашенным лицом. Кровь хранилась в пузыре под краем зеркала. Огни, запахи — все эти трюки должны хорошенько запугать зрителя еще до начала спектакля. Умело обставленный фокус ловкой гадалки.
Шакал ровным голосом произнес:
— Спасибо, друг мой. Как протекают твои иллюзии у Моста?
— О, мы сможем убедить их, что нас тысячи, вожак. Может, испугаются и не пойдут в атаку.
Фокусник удалился. Сетис угрюмо смотрел ему вслед.
— Опытнейший человек. — Шакал налил воды и протянул ему чашку. — Много лет работал в театре. На его совести — почти все мошенничества, какие проворачивались в восточной стороне Порта. — Сетис потянулся за водой, но рука Шакала на мгновение сжала чашку. — Да, Сетис, Мантора опасна, но она не умеет вызывать мертвых. Мы в этом убедились. — На миг он словно сам заколебался в своих словах, но потом отвел взгляд продолговатых глаз. — Аргелин пусть верит во что хочет, но ты-то, Сетис? Я был уверен, что ты умеешь смотреть глубже.
— Я очень испугался. — Сетис с укором посмотрел на него. — Разве не понимаешь! Я живу в страхе — каждую минуту, каждый миг. Пойми, каково мне было рядом с ним! Я будто ходил по лезвию ножа. Мельчайшая промашка, одно неверное слово — и он обрушивался на меня. Два раза чуть не убил. А теперь у него в руках — Мирани! И Алексос! И Орфет! — При этой мысли юноша содрогнулся от ужаса.
Шакал скрестил руки на груди.
— Может быть, Бог столь же непредсказуем, как простые смертные. — Он вгляделся в ворота Храма. — Ага. Вот и они.
Из Девятерых осталось только семеро, но вид у них все равно был внушительный. Они много часов совершали ритуальные омовения в драгоценной воде, нашли где-то белые платья и улыбающиеся золотые маски, обрамленные ляпис-лазурью и хрустальными дисками. Вела процессию Персида, Та, Кто Наблюдает За Звездами; она приказала совершить очищение Храма цветами и ладаном, и девушки всю ночь своими руками отмывали его и прибирались, принесли к пустому пьедесталу молока, роз и гранатов.