— Да, Орфет, да, это я. А это, если не ошибаюсь, генерал Аргелин… Добрый день, господин… а это девочка из Милоса, которая давным-давно прочитала мою записку. Ты сильно повзрослела, детка моя. — Он взял ее за руку и заглянул в глаза. — Прости, что втянул тебя в эту историю. — Мирани с трудом выдавила улыбку. Он не сразу отпустил ее пальцы. — А это… А, понимаю. Новый Архон.
Он подошел к Алексосу, и мальчик встал навстречу ему. Старик пальцем приподнял мальчику подбородок и заглянул в лицо долгим взглядом, будто смотрелся в свое отражение в пруду или в зеркале. Мальчик спокойно встретил его взгляд. Темные глаза впитали в себя морщинистый лоб старика, впалые щеки, огрубевшую от соли кожу.
— Вот мы и встретились там, где смертные никогда не встречают друг друга, — прошептал старый Архон. — Молодость и старость, жизнь и смерть. Мы сами и те, кто пришел нам на смену. — Он ласкою склонился и поцеловал мальчика в лоб.
На миг наступило молчание. Потом старик взмахом указал на лодку.
— Садитесь, друзья мои. Если, конечно…
Он смущенно замялся.
— Если, конечно, у вас есть плата.
Орфет покопался в карманах.
— Деньги, дружище? Ты же знаешь, у меня никогда не было…
— Не деньги. — Он виновато взглянул на Мирани. — Нужно золото.
Она поглядела на Аргелина.
— Диск.
— Еще чего! Он нам нужен.
— Когда Бог просит, — тихо произнесла Мирани, — с ним не спорят. Я это давно поняла.
Его рука неспешно опустилась во внутренний карман. В тусклом свете золотой диск таинственно блеснул. Выгравированный на нем скарабей, казалось, зашевелил лапками. Старый Архон протянул руку, и на миг их пальцы встретились. Наконец Аргелин с неохотой выпустил диск.
— Боюсь, мы делаем ошибку.
Старик невесело усмехнулся.
— Однажды ты принес меня в жертву, господин генерал. Думаешь, я поступлю так же с тобой? — Он оглянулся на Мирани. — Поднимайся. Пора ехать.
Она вскарабкалась в лодку, за ней вспрыгнул Алексос. Архон сказал:
— Разреши тебя побеспокоить, дружище.
Орфет с улыбкой бросил Мирани лиру, налег плечом на киль и столкнул лодку в алое море. Когда она закачалась на волнах, он впрыгнул в нее, стараясь, чтобы на него не попало ни одной капли невидимой воды.
Аргелин, оставленный на берегу, попросил:
— Дайте мне руку.
Орфет, стоявший на носу, отозвался не сразу. Он долго стоял, молча глядя на генерала.
И вдруг у него из-за спины хором прозвучали два голоса:
— Орфет, сделай, как он просит.
Мирани улыбнулась.
Орфет в сердцах перегнулся через борт. — Знаешь, дружище, я люблю тебя всей душой, но лучше, когда ты был один. — Он схватил Аргелина за руку. Генерал легко вскарабкался по борту, но в последний миг его нога поскользнулась на оструганных досках, он вскрикнул и, ухватившись за планшир, повис над алой водой. Мирани схватила его за руку, и общими усилиями генерала втащили в лодку.
Задыхаясь, он сверкнул на нее глазами.
— Размещайтесь. — Старый Архон уселся у руля. — Ты, Орфет, садись-ка на весла. Тебе не помешает немного поработать. И ты, генерал, тоже мог бы помочь.
Темная лодка отошла от берега, тихо развернулась и пошла по реке из маковых лепестков. Весла размеренно поднимались и опускались. Орфет тяжело дышал, Аргелин старательно уклонялся от водяных брызг. Они углублялись в туман, в темноту, которая грозила поглотить их. Наконец старый Архон встал и, пошатываясь, прошел на нос. Там он поднял золотой диск.
— Смотрите, — тихо молвил он. — Впереди — страна мертвых.
Он быстрым движением поднял диск над головой. Тот сверкнул, и воздух вспыхнул от его жара. Туман рассеивался на глазах, будто где-то, далеко, высоко, вставало новое солнце.
Небо стало голубым, река заискрилась россыпью маковых лепестков. А на дальнем берегу раскинулось Иное Царство.
Сетис облокотился о балюстраду белого балкона.
Отсюда, с высоты, крохотными точками посреди необъятной синевы еле виднелись трепещущие в дымке очертания императорских кораблей. Их можно было разглядеть только в жарком сиянии полуденного солнца. Добралась ли туда Ретия? Что с ней сделали? Взяли в плен? Поверили ли ей императорские генералы, а если поверили, скоро ли сумеют сообщить Высочайшему о том, что его племянник захвачен мятежниками на Острове?
— Он опоздает, — мрачно пробормотал Сетис.
С тех пор как у него в голове прозвучали слова Бога, он завел привычку часто говорить вслух, потому что даже в мыслях уже не мог чувствовать себя наедине с собой. Этот безмятежный голос сковывал его своим ледяным спокойствием, и Сетис даже в одиночестве чувствовал рядом с собой его незримое присутствие, то и дело оглядывался через плечо. Больше он ни разу не слышал этого голоса, но защититься от него было нельзя, спрятаться негде; голос мог зазвучать опять, в любую минуту, внутри у него, и не слышать его невозможно. От этого было страшно. Если слишком много думать о незримом голосе, можно сойти с ума. Как Мирани выдерживала это? Неужели все его мечты, все сокровенные помыслы лежали перед Богом как на ладони, словно забавные игрушки? И сейчас лежат, в эту самую минуту?
Позади нависла тень. Он обернулся, за спиной стояла Крисса. Тихо ойкнув, она отскочила.
— Это всего лишь я!
В руках у нее была фляга с вином и миска с хлебом и финиками. Она торопливо поставила еду на голубой стол.
— Я подумала: ты, наверно, хочешь есть. Это всё, что я сумела найти.
Сетис посмотрел на нее.
— Спасибо. — Он налил себе в чашу светлого вина, пригубил. Брови сами собой взлетели вверх.
— Я так и знала, что тебе понравится, — самодовольно сказала Крисса. — В покоях Гласительницы есть потайные запасы. Гермия всегда питала слабость к хорошему вину.
Никогда, даже в штаб-квартире Аргелина, Сетис не пробовал такого тонкого по вкусу вина. Он взял финик и спросил:
— Как идут дела?
Крисса нахмурилась.
— Я себе все ногти переломала. — И, заметив его усмешку, торопливо добавила: — Но это, конечно, не имеет значения. Только не понимаю, почему Девятеро должны трудиться как рабы. Тут и без нас довольно людей.
— Шакал дал нам всё, что мог. А Оракул…
Она пожала плечами.
— Знаю, знаю. Наша святыня. Но расселина глубоко забита землей, всяким мусором. — У нее в глазах блеснула надежда. — Этот худой… Креон, да? Он ведь раскапывает Оракул снизу?
— На это у него уйдет много месяцев. Слишком уж много завалов.