Линда смотрела на Рика, его голос доносился откуда-то издалека. Эта новость не должна задевать ее? Как она может не задевать? Блэйер не позволял ей иметь детей. Он мешал ей жить так, как она хотела. И конечно, она тоже мешала ему вести жизнь, какую он хотел.
— У Бобби есть сестра, — осторожно проговорила она. — Как это может не задевать меня?
Горечь нарастала в ней и превращалась в желчь. Ее поразила не новость, а его слова: «Линда, ты ничего не хотела знать о Блэйере».
— Мне надо побыть одной, — сказала она. — Спасибо, что заехал.
— Линда…
Боль, что пожирает ее изнутри, это плата за правду. Она не хотела, чтобы он освободил ее от боли. Потому что это ее щит и ее оборона.
Когда Рик ушел, она спустилась в подвал и нашла целый ящик посуды, которую еще не разбила. Ей хотелось швырнуть в стену каждую вещь, которой касался Блэйер. И так, чтобы нельзя было исправить. Но Линда знала: это не поможет. Потому что есть еще что-то, чего он касался и что уже давно разбито и поправить нельзя. Это она сама.
* * *
День выдался великолепный. Один из тех осенних деньков, когда солнце омывает мир золотом. Из дома доносился смех, звон бокалов, гул разговоров. Гости разбрелись по двору. Прием продолжался дольше, чем намечали.
Милдред, одетая лучше, чем королева, чувствовала себя истинной хозяйкой мероприятия. Она водила экскурсии и рассказывала об истории дома, вспоминала удивительные анекдоты о свадьбах и пикниках на лужайке.
Ребята из квартета нашли замену заболевшему певцу. Они согласились исполнить не больше шести песен. Но сейчас продолжали петь из чистого удовольствия. Последний гость ушел под нежные звуки песни «Гудбай, Ирэн».
Несколько часов спустя стемнело, все уехали, и Линда оттащила последний мешок с мусором к заднему крыльцу. Оставалась только Милдред.
Рик так и не приехал, хотя она ждала его. Еще одно доказательство, что она должна надеяться только на себя. Будто ей надо это доказывать.
— Милдред, я отвезу вас домой.
— Спасибо. Линда, это один из лучших дней моей жизни.
— Я очень рада. — Она и вправду была рада. Ее жизнь еще имеет смысл. Она может служить людям. Давать моменты радости другим.
Она отвезла Милдред в комплекс для престарелых. И ей ужасно захотелось вернуться в дом О'Брайэна. Она вошла в парадную дверь, включила свет и медленно пошла по дому. Ей нравилась каждая комната, каждая фурнитура, каждый кусок дерева.
Она остановилась в ошеломляющей ванной. Потрогала ванну. Слезы заволокли глаза. Какая глупость! Она плачет о доме, который ей не принадлежал. И не выжала ни единой слезинки, узнав о предательстве мужа.
Она услышала, как открылась парадная дверь. Донесся звук шагов, мужских, уверенных. Вошедший шел по дому без колебаний и знал, где найти ее. Но она не повернулась, когда он вошел в комнату.
Этот момент принадлежал им обоим. Он был такой же частью дома, как и она. И частью той невероятной перемены, которая случилась с ней здесь.
— Линда, — спокойно проговорил он, — дом продан.
Как жаль, что дом продан так быстро. Теперь она не сможет приходить сюда, когда захочется, и находить успокоение в солидности старинных стен.
Она постаралась выразить счастье, но голос дрожал.
— Я предвидела, что так может случиться.
— Сегодня ты сделала себе имя. Теперь у тебя неограниченные возможности.
Занятно, она не испытывала никакого восторга.
— Линда, я должен тебе что-то сказать.
Наконец она обернулась к нему. Рик выглядел немного измученным, и вихор торчал больше, чем обычно. Она сложила на груди предательские руки.
— Я купил этот дом. Лично. От управления «Старр-Чейзерз».
— Ты?!
— Мне нужен дом, для пса, — будто шутливо защищаясь, объявил он. — У него должен быть двор. Соседи по кондоминиуму безобразно отнеслись к щенку.
Линда смотрела на него, не зная смеяться ей или плакать. Рик купил дом? Для щенка? Какой должен быть человек, чтобы совершить такой удивительный, безумный, красивый поступок?
— Ты даже еще не дал имени этой несчастной собаке, — сказала она, отвернувшись от него.
— Я продолжаю думать, — вздохнул он. — Я почувствую, когда придет правильное имя. Я даже испробовал многие из них. Но ни одно не щелкнуло. На этой неделе он был Элфи, Микки и Бартоломей.
— Ты прав, — согласилась она. — Ни одно не годится.
Он подошел к ней, не позволив ей стоять спиной. Посмотрел в глаза. Коснулся рукой щеки. Линда прижалась к этой руке и опустила ресницы, разрешив себе насладиться моментом. Она с Риком — значит, в безопасности, окруженная заботой, способная доверять.
И вдруг она оттолкнулась от него. Такие чувства делали ее страшно уязвимой.
— На самом деле, — нежно проговорил он, — я купил дом не для собаки.
Она не рискнула заговорить.
— Я купил дом потому, что первый раз за долгое время хочу верить в будущее. В будущее для нас.
— Ох, Рик, — печально вздохнула Линда. Всего лишь неделю назад она не получила от него ответ на этот же вопрос.
— Линда, я понимаю, новость о том, что Блэйер имел ребенка, превратила тебя в сплошную рану. Но я хочу, чтобы ты знала: я буду ждать тебя. Буду ждать, пока ты скажешь: я готова.
Линда почувствовала, как от слез перехватило горло, но она яростно затолкала их внутрь. Она не хотела больше плакать. Не хотела быть нежной и ранимой. Она хотела быть женщиной, заслуживающей любви Рика.
— Ничего не говори, — ласково проговорил он. — Ни единого слова. Все, что ты должна сделать, это позволить мне заботиться о тебе.
Об этом она мечтала всю жизнь. Человек, к которому можно прислониться. Потому что он сильный. Он спасет ее от боли одиночества.
— Пусть все идет медленно, — ласково продолжал он. — Никакой спешки. Каждый раз — лишь один маленький шаг.
— Где начнем? — спросила она.
— Я мог бы воспользоваться твоей помощью при переезде. И мне понадобится, чтобы кто-то пек печенье. Чтобы в доме пахло домом.
Она едва знала Блэйера, когда стояла с ним у алтаря и обещала быть верной до гроба.
На этот раз она могла двигаться медленно.
Линда вложила пальцы в руку Рика.
* * *
Следующие несколько недель прошли в медленном, приятном переезде. Она и Рик нашли еще один дом для «Старр-Чейзерз». Конечно, совсем не то, что дом О'Брайэна. Это было симпатичное бунгало в стиле 30-х годов в районе Килларни-Гленгарри, излюбленном месте среднего класса.
Линда продолжала брать уроки вождения мотоцикла. Они ходили обедать и брали с собой щенка, чтобы погулять в городских парках. Линда заново открывала город, в котором выросла.