Папа семенит маленькими шажками, что резко контрастирует с его импозантной фигурой. Его кукольное лицо похоже на лицо гурмана, настолько он увлечен своим рассказом.
– Спор в Вальядолиде имел большое экономическое значение, тем более решающее, потому что до этого индейцы, которых не считали людьми, представляли собой дешевую и не ограниченную по численности рабочую силу. Конкистадоры не обращали их в христианство и довольствовались тем, что отнимали их богатства, уничтожали их деревни и превращали их в рабов, давая им минимум для пропитания. Если бы выяснилось, что у индейцев есть душа и они люди, то все понимали, что в таком случае их нужно не только обратить в христианство, но и платить им настоящую зарплату в вознаграждение за их труд.
Папа останавливается перед картиной эпохи Возрождения, на которой изображен подвешенный за ноги святой в белой набедренной повязке, тело которого утыкано стрелами.
– Спор продолжался с сентября 1550 года по май 1551 года. В этот период завоевание Нового Света было приостановлено, поскольку все ждали ответа на болезненный вопрос, «являются ли американские индейцы людьми или нет». Дискуссии вышли далеко за пределы первоначальной проблематики. Обвинитель Сепульведа напомнил, что индейцы употребляют в пищу человеческое мясо, совершают жертвоприношения людьми, подвержены содомскому греху и другим сексуальным практикам, осуждаемым Церковью. Он также отметил, что индейцы не могли сами освободиться от своих правителей-тиранов, поэтому пришлось их покорить, чтобы… помочь им.
Давид не отвечает, он терпеливо ожидает конца рассказа, чтобы понять, к чему ведет дело Пий 3.14.
– Лас Касас считал, что если индейцы и совершали человеческие жертвоприношения, то потому что у них было такое высокое представление о Боге, что они не могли довольствоваться принесением ему в жертву животных.
– Кто одержал верх в споре? – в нетерпении спрашивает Давид.
Папе еще нужно время, чтобы полностью развить свою идею, но, видя раздражение своего посетителя, он соглашается дать ответ:
– Обвинитель Сепульведа. Было признано, что индейцы не имеют души. Однако, чтобы дать какое-то удовлетворение Лас Касасу, судьи потребовали, чтобы конкистадоры избегали «жестокостей и бесполезных убийств»… если только это не было оправдано понятием «справедливого закона», понятием, которое, по правде говоря, было достаточно расплывчатым, чтобы оставлять простор для всевозможных интерпретаций.
– Почему вы все это мне рассказываете, святой отец? Чтобы подготовить меня к тому, что судьи в Ватикане придут к такому же решению относительно Эмчей?
Прелат вздыхает:
– Да, боюсь, что это будет так.
– Тогда я предлагаю вам сделку. Если вы, святой отец, четко заявите, что у микролюдей есть душа, я готов всех их, сколько есть, обратить в католическую религию.
Папа смотрит на него, удивленный этим предложением:
– Вы их настолько любите?
Ученый опускает глаза:
– Мы построим церковь, что я говорю, католический собор в Микроленде. С теми же обрядами, что и здесь. У них будут те же литургии, те же духовные песнопения, те же тексты. Дословно. Мы установим над Микролендом большой крест, и они будут соблюдать пост в Святую пятницу. Духовенство, которое я выберу, будет приезжать и давать вам отчет и получать указания непосредственно от вас.
Папа останавливается и, похоже, размышляет. Давид воспринимает это как стимул для того, чтобы продолжать. Он указывает на фреску, на которой Иисус раздает хлеб беднякам:
– Если бы настоящий Иисус Христос был здесь передо мной, он, несомненно, действовал бы в этом направлении. Иисус сочувствовал всем и не позволил бы невинным страдать, не отреагировав на это.
Папа показывает жестом, что хотел бы вернуться в свой кабинет.
Он снова усаживается в свое кресло-трон, затем несколько раз складывает крест-накрест пальцы в перчатках, что у него является признаком интенсивной работы мысли.
– А сколько их, ваших микрочеловечков?
– В настоящее время около 5000. Объявите, что эти новые создания достойны того, чтобы их включили в число тех, о ком Христос говорил: «Возлюбим друг друга». Они создания из плоти, крови и нервов, как и мы. Когда их бьют, они страдают, их матери любят своих детей, они способны…
– Вы уже говорили это, вы повторяетесь, сын мой. И я знаю также, что они спасают жизни, проникая в глубь атомных станций или находя чилийских шахтеров, оказавшихся зажатыми под землей. Я знаю, что они сохраняют человеческие жизни своими несравненными маленькими ручками хирургов (я сам, признаюсь, перенес операцию на открытом сердце, которую сделала бригада Эмчей-хирургов). Я все это знаю, но…
– Но что?..
Папа вновь складывает крест-накрест пальцы в перчатках:
– …но следует понять, что, даже если бы я начал дебаты типа «Спора в Вальядолиде» о том, можно ли считать Эмчей людьми, есть ключевые экономические и политические вопросы, которые мы не можем игнорировать.
– Я являюсь одним из главных акционеров компании, которая их производит, и могу вас заверить, что с экономической точки зрения…
Тогда папа Пий 3.14 наклоняется вперед:
– Только осознаете ли вы на самом деле, о чем вы меня просите и какие последствия это может иметь?
– Это такой же вызов, как в споре в Вальядолиде. Им пришлось бы тогда платить зарплату, как наемным работникам, и предоставить им гражданские права. В конце концов, даже если ваш Сепульведа в то время одержал верх, через пятьсот лет после этого индейцы Южной Америки представляют собой самое многочисленное христианское сообщество в мире, и никто и не подумает о том, чтобы оспаривать то, что они являются людьми. Сепульведа заблуждался, а Лас Касас был прав. Это подтвердило время. И полагаю, во время вашей последней поездки в Латинскую Америку вас горячо приветствовало множество молодых южноамериканских индейцев, тогда как в Европе вам все труднее собирать толпы во время своих поездок и вы являетесь для молодежи скорее представителем старого и отжившего мира.
Укол попадает в цель.
– Возможно, но как говорил ваш президент в одной из своих речей: «Доказать свою правоту слишком рано хуже, чем быть неправым».
Папа демонстрирует свое удовлетворение тем, что нашел удачную формулировку для своей мысли.
– По отношению к своему времени, – продолжает он, – Сепульведа был прав. Он дал ответ, соответствовавший своему времени. А тот факт, что южноамериканские индейцы, я признаю это, составляют сегодня самое большое и самое динамичное христианское сообщество, возможно, как раз в наше время является следствием именно этого выбора.
Фраза «Доказать свою правоту слишком рано хуже, чем быть неправым» резонирует в голове у Давида, как дурное предчувствие.
– А не хотите ли вы стать Папой, опережающим свое время?
– Я управляю прошлым и частью настоящего. Это уже очень много. Я не хотел бы брать на себя и… будущее.