– Ты больше не был влюблен в нее, ведь так?
Он садится, поджав ноги, чтобы быть еще ближе к ней:
– У меня было ощущение, что это кто-то из моей семьи – сестра, соратница. Это была любовь другого рода.
Микроженщину удивляет его признание. И она пытается развить эту тему:
– А ты уже испытывал чувство настоящей любви к кому-либо?
– Да.
– К кому?
– К Авроре.
На этот раз Эмче даже подпрыгивает от удивления:
– К нашему врагу?!
– В этом любовь схожа с наркотиком. Вообще, хочется быть с плохим человеком в плохой момент и даже не думаешь о том, что из этого выйдет. А потом это нас разрушает. Один из законов Мерфи гласит: «Любовь – это победа воображения над разумом».
– И воображение приводит нас к тому, что мы влюбляемся не в ту, которая нас воспитала, как ты сам выразился, а в ту, которая приходит с жандармами и собаками стрелять в нас?!
Молодой ученый улыбается:
– Возможно, для того, чтобы заполнить пространство. А чем больше пространство, тем больше желание его заполнить.
– Значит, вы сильнее любите людей, которые вас не любят, чем тех, кто вас любит?
– Да, хотя знаю, что это может казаться глупым.
– В любом случае, Аврора Каммерер сейчас сидит связанная с другими пленными в соседней пещере и находится в твоей власти.
Он вздыхает:
– Все не так просто. Ведь нужно и ее согласие.
– Значит, тобой движет желание, чтобы она изменила свое мнение?
Он принимает огорченный вид.
– И ты это говоришь перед могилой Нускс’ии, которую считаешь самой важной женщиной твоей жизни? – Эмма 109 пожимает плечами. – Мне никогда не понять любви Великих, – заключает она.
– Все мы парадоксальные и несовершенные животные… Нам надо пережить еще много мутаций. Возможно, вы являетесь частью нашего продвижения к лучшему человечеству.
Инстинктивно, кокетливым жестом, Эмма 109 поправляет рукой волосы:
– Ты хочешь мне польстить?
– Я на самом деле думаю, что Эмчи могут направить все развитие нашего вида. Лучшие эволюции всегда происходят случайно из того, что априори кажется незначительным.
Они смотрят на могилу с хилым, криво посаженным кустиком. На редких ветках уже пробиваются почки и листочки.
– Как ты думаешь, как пойдет в будущем эволюция человечества?
– Ну, можно предположить, что через десять лет…
– Нет, я говорю о далеком будущем.
Он поднимает глаза к небу:
– Самая большая задача – это освоение космоса. Либо нам удастся расселиться по другим планетам Солнечной системы, либо мы останемся взаперти на этой планете, которая из колыбели превратится сначала в тюрьму, а потом в гроб.
– Поэтому ты так внимательно следишь за развитием «Звездной бабочки-2»?
– Я понимаю, что эволюция нашего вида – это не только географическое понятие.
Эмма 109 тоже обращает свой взор к фиолетово-синему небу, испещренному светящимися точками:
– Направь свое воображение на еще более отдаленное время, не на десятки, не на сотни, а на миллионы лет вперед, Великий Давид. Каким ты видишь человечество?
Он улыбается, услышав «Великий Давид»…
– Если озоновый слой исчезнет и у нас не будет больше щита, прикрывающего нас от солнечных лучей, мы будем вынуждены жить под землей, как муравьи, или в воде, как рыбы. Земля и вода – прекрасные фильтры для смертоносных излучений.
– Интересно. Тогда, вероятно, человеческий вид разделится на два подвида?
Не отдавая себе в том отчета, она опять приглаживает волосы, привстает, выставив грудь.
– Подземное человечество и подводное человечество.
– И обязательно с различными морфологическими адаптациями. Люди, живущие под землей, будут рыть проходы и их руки станут походить на лапки крота?
Он задумывается, потом произносит:
– Возможно, они будут слепыми, ведь функция создает орган, а отсутствие функции орган разрушает. За миллионы лет у них появятся зубы, которыми он смогут разжевывать корни. Может быть, даже мандибулы. А так как земля мешает распространению звуков, они будут общаться скорее с помощью запахов, что приведет к развитию обоняния.
– Можно представить также появление у них усиков для приема и передачи феромонов.
– Так думал и мой прадед Эдмонд Уэллс. Поэтому он так страстно увлекался муравьями.
– Да, я знаю. В Нью-Йорке я читала «Энциклопедию относительного и абсолютного знания». Идея людей-муравьев оригинальна. Он говорит также о надземном человечестве, живущем в огромных глубоких гнездах… Но это только одна из ветвей Древа возможного.
– Какого древа?
– А ты не читал? Это одно из его футуристских предложений – создать картографию вероятного будущего человечества.
– Теперь, когда ты мне об этом говоришь, мне кажется, что я уже это встречал. Энциклопедия слишком большая, чтобы прочесть ее всю и запомнить.
Она продолжает вести себя кокетливо. Давид отмечает, что он никогда не думал о том, что Эмче – это маленькая женщина и что желание нравиться присуще и этим существам. Очевидно, она хочет удивить его своей начитанностью.
– И он считает, что у людей, живущих под водой, руки превратятся в плавники. Знаешь, как у дельфинов, этих млекопитающих, вышедших из воды, живших на земле, а потом вернувшихся в воду. Можно представить и третий вид – летающих людей, у которых будут крылья, как у летучих мышей. А расставленные пальцы на руках будут соединены тонкими перепонками и образуют крылья.
Давид поражен эрудицией микроженщины:
– Хм… ты все это прочла в Энциклопедии?
– У меня было время, много времени для чтения. И потом, это наводит на размышления. Древо возможного предлагает нам делать свои собственные прогнозы.
Они смотрят на звездное небо.
– И что будет через десятки миллионов лет, Эмма?
– Если температура на планете еще больше повысится, эти три вида гуманоидов должны будут адаптироваться. Водные опустятся в еще более глубокие воды, как глубоководные рыбы. Подземные пророют свои города глубже под землей, а их кожа истончится, как у муравьев. Летающие спрячутся, наверное, в пещерах, где будут спать вниз головой.
Давид показывает на свой смартфон:
– Ты забываешь о машинах, Эмма. Роботы – это тоже путь в будущее. Можно представить, что знаменитый робот Азимов Фрэнсиса Фридмана, тот, которого сделали в Южной Корее, а потом он сам создал собственного «сына», будет источником постоянного усовершенствования. И тогда появятся партнеры по параллельной эволюции – роботы, не только наделенные сознанием, но и все более и более совершенные. Это будет четвертая ветвь гуманоидов.