Когда Сет проснулся и увидел у постели свою королеву, его первым чувством была благодарность. Ведь Сорша избавила его от смертной природы. Никакие слова не выразили бы в полной мере ценность ее подарка. Любые его усилия отблагодарить ее будут недостаточны.
Потом Сет испытал удивление. Сорша стояла к нему спиной, смотрела на сад за окном и потягивалась, будто обычная смертная женщина, вставшая после сна на неудобной кровати.
«Что за чепуха?» — подумал Сет и только теперь заметил у окна стул с бледно-зеленой спинкой.
Сорша не повернулась к нему. Вместо этого она распахнула окно и пригнула к себе цветущие ветви.
— Ты шесть дней провел без сознания, — вместо приветствия сказала она. — Твоему телу нужно было свыкнуться с переменами. В таком состоянии это протекает легче.
Сет пошевелил руками и ногами. Попробовал потянуться и ощутил ту же боль, как тогда, в больнице, куда он попал после столкновения с прежней королевой Зимы. Помнится, Бейра чуть его не убила. Сейчас у него ныло все тело. В мышцах ощущалась противная слабость. Его удивляло, что он столько времени проспал (или пролежал в бессознательном состоянии).
— Так теперь я не простой смертный.
— Ты никогда и не был «простым смертным», — улыбнулась Сорша. — Ты — аномалия в мире смертных.
Сет по обыкновению выгнул бровь и едва не вскрикнул от пронзительной головной боли. Она не утихла, а стала нарастать.
— Я был смертным.
— Был, но во многих смыслах представлял интерес для нас. Ты об этом даже не догадывался.
— Например?
Сорша не ответила, а подала ему влажное полотенце, взяв его из тазика возле кровати. Сету подумалось, что королева собралась обтереть ему лицо.
— Приложи к голове. Холод тебе поможет.
Сет положил на лоб полотенце, закрыв им и глаза. Ткань пахла мятой.
— Мне здесь всегда будет так худо? Каждый месяц, который я проведу в Стране фэйри?
— Нет, — нежным голосом ответила Сорша. — Твое тело старается усвоить дополнительную энергию, до сих пор таившуюся внутри тебя. Когда ты окончательно превратишься в фэйри, твои чувства изменятся. Твои дарования удивительно расцветут. Сейчас в твой подсознательный разум вплетаются знания, которыми большинство фэйри наделены от рождения. Если бы ты решил остаться здесь, превращение не было бы таким болезненным. Процесс шел бы медленнее.
— Вплетаются? — удивился Сет.
— Вместе с несколькими нитями звездного света Оливии. Они убыстряют дело, но и добавляют немного болезненных ощущений.
Он сдвинул тряпку с глаз и удивленно посмотрел на Соршу.
— Немного?
Она вернулась к окну и стала обрывать лепестки с цветов.
— Сущность фэйри, полученная тобой, сильнее, чем обычно получают смертные, удостоившиеся превращения. Это тоже добавляет сложностей… Я сделала все, что только могла, стараясь облегчить тебе боль.
Сейчас она говорила совсем иным тоном, чем в их первую встречу и в день принесения клятвы. Выражение лица оставалось прежним — отрешенным, как у статуи, но сама Сорша показалась Сету… хрупкой и беззащитной.
Он приподнялся на локте, глядя на свою королеву.
— Ты подарила мне все. Благодаря тебе я смогу быть с Эш. Смогу помочь Ниаллу. И вообще выжить среди фэйри.
Высокая королева кивнула. Ее лицо стало спокойнее.
— У редких фэйри хватит сил угрожать тебе, — сказала она. — Об этом я позаботилась.
— Как?
— Я так решила, — ответила Сорша, не вдаваясь в подробности.
— Значит… месяц здесь.
Сету было очень неловко затрагивать эту тему, но сейчас больше всего на свете ему хотелось увидеть Айслинн.
— Шесть дней без сознания… А мои первые дни тоже считаются?
— Да, — ответила Сорша, заливая кипятком собранные лепестки.
— Получается, двенадцать дней из тридцати уже прошли.
Сет слез с кровати и несколько удивился, что Сорша быстро подала ему халат.
— Выпей, — сказала она, наливая ему цветочный чай.
Сет не мог не послушаться. Не смел. Его королева приказывала — он повиновался. Отвратительный вкус чая заставил его поморщиться.
— Фу… я просто… не посмел отказаться.
— Ты же мой, Сет Морган, — улыбнулась Сорша. — Если я прикажу, ты отдашь мне свое сердце.
«Теперь я принадлежу ей».
Он вспомнил, как Ниалл, Дония, Кинан и Айслинн обращались со своими фэйри. Там он не замечал такого откровенного принуждения. Принося клятву верности, он и представить не мог ничего подобного.
«Чем это вызвано? Тем, что я в Стране фэйри? Тем, что она — Высокая королева, а я — бывший смертный?»
— Я и не знал, — сердито буркнул Сет.
Сорша в который уже раз подошла к окну, и расстояние между ними опять увеличилось.
— Если я пожелаю, то завладею твоей волей, телом и душой. Знай ты об этом в момент принесения клятвы, ты бы дал мне другой ответ?
— Нет, — признался он.
— Отлично. — Сорша вышла в сад. — Налей себе еще чаю.
Она не просила Сета идти следом, но он и так понимал, что должен. От него этого ждали.
Босой, в пижамных штанах, поверх которых был надет халат, с чашкой жуткого чая, он без промедления последовал за Соршей. Она была его королевой, и для него существовала только ее воля.
Ему пришлось идти быстрее, чем хотелось бы.
— Так все-таки кто я? Нечто вроде твоего кота или собаки? Твой слуга?
Вопрос явно удивил Соршу.
— Я не держу домашних животных. Мир фэйри — не такое скопище предрассудков, как вам видится оттуда. — Она махнула в сторону далекой каменной стены. — Мой двор вполне цивилизованный.
— Ты объявляешь меня своей собственностью. Что-то не похоже на цивилизованность. — Сет сделал несколько глотков мерзко пахнущего чая. — У тех правителей я такого не видел.
— Да? — вроде бы удивилась Сорша, пожимая плечами. — Я другая. Мы другие.
— Но ведь в том мире я буду фэйри?
Сету вдруг понадобилось услышать подтверждение. После слов о том, что Сорша может отнять у него волю, ему было не по себе.
— Ты будешь сильным фэйри. Способным побеждать. Ты иной, но там ты будешь фэйри.
Сорша перевела взгляд на скамью. Казалось, эту скамью вырезали из слоновой кости. Вокруг порхали маленькие насекомые, похожие на бабочек. Они сливались в переливчатую дугу и исчезали.
— Понятно. А здесь я смертный. И чем мне заниматься? Просто лежать?
Сет надеялся, что его превращение в фэйри не заставит его цепляться к каждому слову. Из-за этой их особенности разговоры со многими фэйри раздражали и даже злили его. Увы, Сорша не была исключением.