Своею палкою сживу со света.
Да чтоб мне перед Богом отвечать!
Да чтобы я сгорел…
Маркиз:
Всем замолчать!
У вас сверх меры чешутся колы?
Друг дружке почешите их, орлы!
Я вам плачу, чтоб били не спеша,
И больше не накину ни гроша!
I
Корпус аэромоба изнутри был прозрачен. Сквозь него виднелись, быстро уплывая назад, виноградники и желто-зеленые «заплаты» возделанных полей. Город остался за кормой летательного аппарата. Впереди стремительно вырастали ангары и терминалы Сан-Федрате, соединенные между собой воздушными галереями. Воздух над космопортом едва заметно дрожал, тек зыбкими прозрачными струйками, искажая очертания построек. Это исходили жаром, накопленным за день, стены и крыши зданий, а может, просто мерцало защитное поле. В зенит вознеслась тонкая колонна слепящего белого пламени. На ее вершине Диего разглядел причудливую капитель: изумрудно-зеленый многогранник космического корабля, опутанного золотой паутиной.
Световая колонна оторвалась от взлетного поля. Корабль прянул ввысь и исчез, оставив в небесной голубизне лишь быстро тающий инверсионный след.
– Прибыли. Космопорт Сан-Федрате.
Маэстро и не заметил, когда аэромоб успел сбавить ход и завис перед пропускным пунктом. Сейчас он с плавностью тополиной пушинки опускался на землю. В третий раз за всю жизнь Диего Пераль летел на инопланетной машине. И в третий раз отметил, что если не глазеть по сторонам, на проносящиеся мимо пейзажи, движение аэромоба практически не ощущается. Кажется, диковинное устройство, с помощью которого достигался этот противоестественный эффект, называлось «компенсатором инерции».
Он достал часы: четверть четвертого.
– Благодарю вас. Вы меня очень выручили.
– Это – меньшее, что мы могли для вас сделать.
Пилот развернулся к пассажиру вместе с креслом и, сложив руки на коленях, склонил голову в знак признательности. Похоже, решил Диего, спасенный мной гематр – большая шишка. Надо же, а с виду и не скажешь.
– Кланяйтесь от меня мар Фришу. Пусть поправляется.
– Жизнь мар Фриша вне опасности. Он будет полностью здоров через двое суток. Я передам ему ваш поклон. Прощайте, сеньор Пераль.
Диего выпрыгнул из аэромоба, придержав левой рукой рапиру, чтоб не зацепилась. Тело слушалось наилучшим образом, ничего не болело. Казалось, ему все приснилось: трудный поход через мятежный город, схватка с наемниками, свежие раны… Маэстро знал: это временный эффект стимуляторов и обезболивающего. Вскоре усталость вернется и возьмет свое с лихвой. Но раны затянутся быстрее, чем при обычном лечении, а заражения можно не опасаться.
Господи, подумал он. Раны – это ладно. Но как за пятнадцать минут вычистить и починить одежду, чтобы на ней не осталось ни пятнышка грязи? Места повреждений Диего отыскал с огромным трудом. Искусство гематрийских портных было для Диего куда большей загадкой, чем двухдневный курс лечения в регенераторе, ставящий на ноги без пяти минут мертвеца.
Аэромоб плавно набрал высоту. Взяв с места разгон, машина стрелой унеслась в сторону города. Маэстро развернулся к пропускному пункту. Обычно внешний периметр космопорта не задействовался. Пункты пропуска служили скорее элементом дизайна, нежели местом реального досмотра. Проходы и проезды были открыты, к терминалам людей пропускали беспрепятственно. Проверка документов начиналась уже внутри. Но сейчас, понимая, что Эскалона фактически на военном положении, «лигачи» задействовали все системы безопасности, имеющиеся у них в наличии. Вправо и влево от пропускного пункта уходили ряды двухметровых металлических вешек, торчавших из нанобетонного покрытия через каждые семь шагов. Шарики на верхушках вешек едва заметно светились. Защитное поле работало в режиме ожидания; при малейшей угрозе оно включится на полную мощность. За силовым ограждением прохаживались солдаты в форме спецвойск Лиги: в экипировке, с армейскими лучевиками на груди. В самом пункте дежурили четверо, а из полукруглого колпака на крыше торчал ствол тяжелого излучателя.
Не торопясь, стараясь не делать резких движений, Диего направился ко входу. Нет, сказал он себе. Сперва надо еще раз набрать Мигеля. В который раз за сегодня вызов ушел в пустоту. Десять гудков. Двадцать. Двадцать пять. Новый набор…
Проклятая техника!
Едва не грохнув с досады бесполезный аппарат о плиту под ногами, Диего поднял взгляд. За ним с любопытством наблюдал лейтенант охраны, стоявший в дверях. Торчать перед входом, в сотый раз набирая номер Мигеля, больше не имело смысла.
– Добрый день, лейтенант. Я могу пройти?
– Гражданство?
Лейтенант подтянулся, сменив расслабленную позу на уставную стойку. Лицо его приобрело казенное выражение.
– Террафима.
– Имя. Фамилия. Паспорт.
– Диего Пераль. Вот, пожалуйста.
Он протянул паспорт лейтенанту. Тонкая книжечка – несгораемый пластик, на зеленой обложке золотом вытиснен герб Эскалоны – была универсальной. Внутри – текст на двух языках: эскалонском и унилингве. Имя, фамилия, дата рождения, сословие, гражданство. Объемное фото, печать. Это – для местных чиновников. Для «лигачей» в паспорт вшивался чип с необходимой информацией. Лейтенант вставил документ маэстро в паз контрольного устройства, активировал голосферу в конфидент-режиме и принялся изучать данные. Похоже, он сверялся со списком неблагонадежных и находящихся в розыске лиц.
– Оружие придется сдать. Все, включая холодное.
– Разумеется.
Неужели пропустят? С другой стороны, почему нет? В списке неблагонадежных его фамилии быть не должно. Документы в порядке, оружие готов сдать без лишних вопросов…
– У вас отсутствует секторальная виза.
– Виза необходима, чтобы пройти в космопорт?
– В условиях усиленного режима безопасности – необходима. Вы же знаете, что творится в городе?
– Знаю, – угрюмо кивнул маэстро.
Лейтенант погасил сферу. Лицо его утратило прежний официоз. Возможно, лейтенанту просто хотелось поговорить.
– Поймите правильно: нам не нужны проблемы. Безопасность пассажиров и персонала – превыше всего.
– Я понимаю.
Лейтенант вертел в руках паспорт Диего.
– У вас есть отдельный визовый документ? Заверенное приглашение от гражданина другой звездной системы?
– К сожалению, нет.
– Вы кого-нибудь встречаете? Провожаете?
– Нет.
– Вас ждут в космопорте?
– Да!
Странное дело: лейтенант, живое воплощение бюрократии Лиги, стоял у Диего на пути, мешая пройти в космопорт, встретиться с Карни. И в то же время маэстро – слово за слово – проникался симпатией к офицеру. Он был на службе. Он исполнял свой долг. Он не имел права нарушить полученные инструкции. И при этом искренне хотел помочь незнакомому эскалонцу. Все-таки и среди «лигачей» попадаются приличные люди.