Начисто депилированный еще в бытность молодым центурионом, идеально гладкий череп военного трибуна отражает свет плазменных «солнышек». Вокруг головы Планкуса мерцает золотистый нимб.
Планкус: Исходный рапорт все читали, все в курсе ситуации. Мафенас, вы получили дополнительную информацию по объекту?
Мафенас: Так точно.
Планкус: Докладывайте.
Мафенас: Объект – Диего Пераль. Варвар с Террафимы, уроженец Эскалоны, сын известного драматурга Луиса Пераля и Бланки Пераль, в девичестве Хименес. Тридцать пять лет. Служил в Кастурийском пехотном полку, участвовал в боевых действиях, был ранен, дослужился до мастер-сержанта. После выхода в отставку преподавал фехтование.
Овий: Спортивный тренер?
Свой вопрос примипил Овий, заместитель начальника координационной службы, задает с места. Внешностью и манерами Овий напоминает матерого бульдога. Когда он говорит, в его горле что-то клокочет, словно примипил готов вцепиться собеседнику в глотку.
Мафенас: Нет.
Овий: Историческое фехтование?
Мафенас: Прикладное. Варвары Террафимы до сих пор используют холодное оружие в войнах, не говоря уже о дуэлях.
Ульпия: Занятно…
Мурлыча себе под нос тягучую, как патока, мелодию, Эрлия Ульпия – платиновая блондинка, а по совместительству куратор службы специальных дознаний в чине обер-манипулярия – активирует сферу персонального уникома. Не обращая внимания на косые взгляды коллег, ищет какую-то информацию.
Овий: Как объект оказался на Хиззаце? Это связано с мятежом в Эскалоне?
Мафенас (ухмыляясь): Мятеж? Нет, скорее жесткое порно. Наш бравый вояка соблазнил несовершеннолетнюю дочку местного гранда. Серый волк и кудрявая овечка.
Ульпия: О, да это любовь!
Томный голос блондинки ясно дает понять, что Эрлия думает по поводу любви в целом и конкретно этой любви в частности.
Мафенас (продолжает доклад. Способ подачи материала выходит за рамки служебного): Папаша, естественно, взбеленился и объявил охоту на коварного соблазнителя. В итоге растлителю малолеток пришлось бежать с Террафимы вместе с оприходованной девицей. То есть, уже не девицей. Как именно он попал на Хиззац, установить не удалось.
Планкус (ледяным тоном): Объяснитесь.
Мафенас: На космических кораблях, покинувших Террафиму в интересующий нас промежуток времени, Диего Пераль и Энкарна де Кастельбро, его пассия, не зарегистрированы. Проверка по базам папиллярных идентификаторов и снимкам камер наблюдения результата не дала. У сеньора Пераля отсутствует секторальная виза – даже ограниченная. Его бы попросту не выпустили с планеты.
Овий: Нелегальный рейс?
Мафенас: Скорее всего. При том бардаке, который творится на варварских планетах, да еще в разгар мятежа… А на Хиззаце никто и не подумал интересоваться, откуда наша парочка взялась. Там и собаке дадут статус беженца – если сумеет написать заявление. Похоже, любовнички знали, куда уносить ноги. Но…
Тумидус: Но также существует вероятность, что сказанное объектом в вирте – не пустые слова. Варвар по незнанию сболтнул лишнего.
Взгляды присутствующих, словно лучи прожекторов, скрещиваются на молодом, хмуром не по годам манипулярии, занявшем дальний край стола. Младший среди офицеров – как по званию, так и по возрасту – Марк Кай Тумидус тем не менее ведет себя равным среди равных. Возможно, даже «равнее» кое-кого, и не только в силу занимаемой им номинальной должности. Всем хорошо известно: манипулярий Тумидус – любимчик Главной Суки, Той-о-Ком-Не-Говорят.
Мафенас: По незнанию?
Тумидус: Он варвар.
Марк Тумидус выдерживает паузу – кажется, он считает, что эти слова все объясняют. Пауза лишь усугубляет напряженность ситуации.
Тумидус (он вынужден развить мысль): О коллантах варвар если и слышал, то краем уха. В лучшем случае, видел пару научно-популярных передач по визору. До отлета с Террафимы он понятия не имел, как выглядят коллантарии под шелухой. Ему и в голову не пришло, что «пассажирский» коллант невозможен. Помните его первый вопрос, на который среагировал реквестор? Варвар ничего не знал об астланах, и о том, что коллантов, включающих астланина, не существует. Отсюда и второй вопрос. Варвар был уверен, что все это в порядке вещей!
Овий (с сомнением): Наивный олух с захолустной планеты? Лезет в вирт с дурацкими вопросами? И выдает себя с потрохами?
Мафенас: Очень похоже на то. Вот, взгляните.
Над столом сгущается демонстрационная сфера. В ней возникают два почти идентичных ростовых изображения: мужчины, одетые по моде Эскалоны, со шпагами на боку. Левый варвар выглядит моложе и естественнее. Правый – утрированно суров. Его искусственно состарили, о чем говорит заключение экспертов под изображением.
Мафенас: Диего Пераль собственной блудливой персоной. Слева – реальный снимок двухмесячной давности, взятый с камеры наблюдения. Справа – виртим, использованный объектом. Сразу видно, что наш беглец – человек большого ума и хитроумный конспиратор!
Эрлия Ульпия хмыкает, продолжая работать в голосфере личного уникома. Судя по поведению, совещание интересует блондинку в минимальной степени. Однако Планкус не торопится сделать ей замечание. Военный трибун знает Эрлию не первый год. Он уверен: куратор службы специальных дознаний занята делом, имеющим самое непосредственное отношение к создавшейся ситуации.
Овий: Все это слишком очевидно, чтобы дело обстояло именно так. Похоже на чью-то игру. Нас ловят на живца.
Тумидус: Не исключено. Но это только одна из возможностей. А мы обязаны учесть все.
Овий: Спасибо, что напомнили, господин манипулярий.
Тумидус: Не стоит благодарности, господин примипил.
Пару секунд Овий и Тумидус сверлят друг друга взглядами. Бульдог и волк готовы вступить в схватку. Уловив молчаливое внимание льва – военного трибуна Планкуса – они кивают друг другу: мир. Личная неприязнь – отдельно, служба – отдельно.
Планкус: Итак, мы имеем два вопроса, на которые должны быть получены ответы. Первый: как объект покинул Террафиму и оказался на Хиззаце? Второй: какова подоплека двух разговоров объекта, зафиксированных реквестором? Личные впечатления от путешествия в нестандартном колланте? Пересказ чужих впечатлений? Эпизода из фант-сериала, как предположил собеседник варвара? Банальный розыгрыш? Или, как предположил примипил Овий, мы имеем дело с умелой провокацией конкурирующей инорасовой службы?
Военный трибун умолкает, давая офицерам возможность высказаться.
Ульпия (не отрываясь от коммуникатора): Для розыгрыша наш герой-любовник уж слишком изобретателен. А по виду – простак простаком.
Мафенас: Его отец – драматург. Сынок мог пойти по стопам папаши.