— Да, гораздо меньше. А дело знает хорошо. Даже лучше их. А берет меньше. Врачами работать можно только тайцам, вот она и сидит почти без дела. Лечит желтобилетников, у которых и денег-то нет. Для нее просто потрудиться — уже счастье.
Лэйк кивает, явно о чем-то размышляя; Хок Сен очень хочет знать, о чем именно. Белый человек — сплошная загадка. Старик иногда думает: как народу ян гуйдзы, который слишком глуп, чтобы стать хозяином мира, это тем не менее удалось, причем не единожды? Преуспели во время Экспансии; энергетический коллапс заставил их поначалу вернуться домой, но потом они явились снова со своими компаниями-калорийщиками, эпидемиями и патентованным зерном… Их будто боги берегут. Если подумать, Лэйк должен был погибнуть, стать фаршем, одной кучей с останками Баньята, Нои и того безымянного погонщика с четвертого вала — он, конечно, во всем и виноват, потому что напугал мегадонта. И все же вот заморский демон — сидит себе и жалуется на какой-то несчастный укол, а то, что завалил десятитонного зверя одним выстрелом, его никак не волнует. Очень странные создания эти ян гуйдзы. В свое время Хок Сен часто вел с ними торговые переговоры, но даже не подозревал, что понимает в них так мало.
— Махутам снова нужно будет дать денег, без взяток на работу не выйдут, — сообщает старик.
— Знаю.
— А еще нанять монахов — читать на фабрике молитвы, чтобы успокоить рабочих, потом обязательно ублажить пхи. Это дорого встанет. Начнут говорить, что тут завелись злые духи, что место плохое, или что домик духов слишком маленький, или что во время стройки вы срубили дерево, где жил пхи. Придется нанять предсказателя или даже специалиста по фэн-шуй — тогда люди поверят, что здесь хорошее место. Потом махуты потребуют надбавку за вредность…
— Я хочу заменить погонщиков, — обрывает его Лэйк. — Всех до последнего.
Хок Сен шумно втягивает воздух сквозь сжатые зубы.
— Это невозможно. Все энергетические договоры в городе идут через профсоюз мегадонтов. У них разрешение правительства, а у белых кителей — монополия. С профсоюзами нам не сладить.
— Они никуда не годны. Им тут не место. С меня хватит.
Хок Сен неуверенно улыбается, не понимая, шутит фаранг или говорит всерьез.
— У них же королевский мандат. Идти против него — все равно что сказать: «Давайте поменяем людей в министерстве природы».
— А что, отличная мысль! — хохочет Лэйк. — Договорюсь с «Карлайлом и сыновьями», будем каждый день писать жалобы на высокие налоги и на закон о лимитах на уголь, заставим Аккарата, министра торговли, рассмотреть наше дело. — Он смотрит прямо на Хок Сена. — Но ведь ты же не захочешь так работать, верно? — Его взгляд внезапно становится ледяным. — Ты любишь, чтобы все было по-тихому, да с торгом, если договор, то без лишнего шума.
Хок Сену не по себе. Бледная кожа, светло-серые глаза — этот заморский демон такое же страшное и непостижимое существо, как чешир.
— Злить белых кителей — очень неумно, — бормочет старик. — Молния бьет в самое высокое дерево.
— Типичная философия желтобилетника.
— Как скажете. Но благодаря ей я, в отличие от многих, жив. У министерства природы большая власть. Что бы ни происходило, генерал Прача и его белые кители стоят на ногах крепко. Им был нипочем даже переворот двенадцатого декабря. Играете с коброй — готовьтесь к укусу.
Лэйк, кажется, вот-вот что-то возразит, но вместо этого только пожимает плечами и бросает:
— Ну да, ты лучше знаешь.
— За это вы мне и платите.
— Зверь не должен был вырваться, — говорит ян гуйдзы, глядя на мертвого мегадонта, и отхлебывает из бутылки. — Вот только цепи-то проржавели. Поэтому никаких компенсаций. Ни цента — и точка. Это мое последнее слово. Если бы мегадонта приковали как надо, не пришлось бы его убивать.
Хок Сен молча соглашается и прибавляет:
— Без компенсаций все же не выйдет, кун.
— Я понимаю — монополия, — недовольно отвечает Лэйк, холодно улыбаясь. — Дурак этот Йейтс, что организовал фабрику именно тут.
Старику беспокойно — Лэйк ведет себя как капризный ребенок. Детским поступком можно разозлить белых кителей или профсоюз. А еще дети любят схватить игрушку и убежать подальше. Вот это совсем нехорошо: ни Андерсон Лэйк, ни его инвесторы не должны никуда убегать. Пока не должны.
— Подсчитаем убытки.
К плохим новостям Хок Сен приступает с большой неохотой.
— Если учесть мегадонта и отступные профсоюзу? Миллионов девяносто бат, наверное?..
Маи машет ему рукой и что-то кричит. Хок Сен тут же понимает, в чем дело, но, не оглядываясь, продолжает:
— Думаю, поломки найдутся и под полом. Ремонт встанет дорого. — Он мешкает, прежде чем заговорить на щекотливую тему. — Следует известить мистера Грега и мистера Йи, ваших инвесторов. Вероятно, нам не хватит наличности на все сразу — еще нужно установить и отладить новые водорослевые ванны, как только они прибудут… Мы попросим дополнительных расходов.
Он умолкает и ждет, что скажет ян гуйдзы.
Деньги текут через компанию таким потоком, что иногда кажутся Хок Сену не дороже воды, но он понимает, что радости инвесторы не испытают, поскольку бывают очень прижимисты. При мистере Йейтсе деньги приходилось выбивать постоянно, при мистере Лэйке — реже, с ним претензий к расходам стало меньше, и все равно поразительно, какие суммы тратят Грег и Йи на свою мечту. Будь главным Хок Сен, он прикрыл бы фабрику еще год назад, а то и раньше.
Мистер Лэйк, однако, спокоен.
— Еще денег, ясно, — всего-то и говорит он, а потом спрашивает, глядя Хок Сену прямо в глаза: — Скажи-ка мне, когда на самом деле водорослевые ванны и питательные культуры пройдут растаможку?
Хок Сен бледнеет.
— Тут все непросто. Через бамбуковый занавес за один день не пробиться. Министерство природы лезет во все дела.
— Ты же сказал, что заплатил белым кителям и теперь они от нас отстанут.
— Да, я сделал нужные подарки нужным людям.
— Тогда почему я вообще слышу от Баньята про загрязненные ванны? Будь в них живые организмы…
Хок Сен торопливо прерывает Лэйка:
— Груз уже в порту, «Карлайл и сыновья» доставили его еще на прошлой неделе… — Тут он наконец решается: пусть ян гуйдзы услышит хорошие новости. — Таможню пройдет завтра, а потом — сразу на фабрику, на мегадонтах. Если, конечно, вы прямо сейчас не уволите членов профсоюза, — пытается пошутить старик и вздыхает с облегчением: демон отрицательно мотает головой и даже отвечает слабой улыбкой.
— Значит, завтра. Точно?
Хок Сен с уверенным видом кивает, надеясь, что все будет именно так. Чужестранец, не сводя с него пристальных светло-серых глаз, добавляет:
— Сюда вкладывают очень большие деньги. Единственное, чего инвесторы не потерпят, — это плохой работы. Я тоже терпеть ее не стану.