Решительно повернув ключ в замке зажигания, я нажала на газ и стартанула с места.
Покидала я город Пензу с таким чувством, что чего-то здесь недоделала. Наверное, это было связано с неудачей в поисках Клименко и с тем, что мне не удалось с ним поговорить, но я не позволила пессимистическим мыслям отвлечь меня от цели и продолжала вести машину вперед. Уже выезжая на трассу, я достала сигарету и закурила. После трех затяжек я увидела впереди гаишника, поднявшего свой жезл. Пришлось остановиться и предъявить документы. Страж порядка с довольно равнодушным видом открыл мои права, всмотрелся в них и вдруг спросил:
— А это что?
— Где? — удивленная, я склонилась к своим «корочкам».
И тут же глаза мои застлала тьма, рот оказался зажат, а чьи-то сильные руки потащили меня неизвестно куда. Как я поняла, на голову мне набросили что-то, не пропускающее свет. Я попыталась применить известный прием правой ногой, довольно болезненный, но он не был успешным, а меня за попытку сопротивляться еще и стукнули по затылку. Не сильно, но ощутимо. Да, видимо, меня скрутили не последние лохи, с приемами они умеют справляться… Вот, началось! Предупреждали, ох предупреждали меня «кости», да так и не смогли уберечь от проблем. Ну что ж, по крайней мере теперь я, надеюсь, хотя бы узнаю, кто мой противник. Если, конечно, он соизволит показаться пред мои очи. А может быть, пред ними уже никто и ничто не покажется и меня сейчас просто отволокут в лесочек, да там и пристукнут?
Не успела я прикинуть столь безрадостные для себя перспективы, как почувствовала, что меня запихивают в какую-то машину. Я оказалась на заднем сиденье, зажатая с обеих сторон плотными телами. У меня немного отлегло от сердца. Если бы хотели убить, то, наверное, не везли бы никуда, а расправились прямо на месте или, во всяком случае, невдалеке.
Так как видеть я не могла ничего, двигаться и говорить тоже, то мне оставалось только одно — думать. Гаишник, естественно, подставной. Непонятно, правда, откуда у него форма… Господи, что за чушь лезет мне в голову! Раздобыть эту дурацкую форму вообще не проблема, особенно для людей, склонных к криминалу! От неожиданности, что ли, я так поглупела?
Но это означает, что за мной все-таки следили… Странно, а я и не замечала ничего такого с момента приезда в Пензу. Неужели настолько ловкие профессионалы? Я пыталась запастись терпением и не ломать впустую голову, кто стоит за похитившими меня людьми и за всеми этими действиями, но совсем успокоиться у меня никак не получалось.
Господи, и я ведь никому не сказала, куда собираюсь, никто из друзей не знает о том, где я нахожусь и что мне угрожает опасность! Нет, нужно было все-таки позвонить в Тарасов, хоть Кирьянову, хоть Папазяну. Надо было наплевать на их дальнейшее нытье и гордое раздувание щек. Потерпела бы, не развалилась. По крайней мере кто-то бы сейчас знал, что я направляюсь в Самару, кто-то мог бы, обнаружив, что я пропала, прийти мне на помощь. А теперь ни на чью помощь рассчитывать не приходится. Да, за моей спиной нет никакой поддержки. И только чужой город, в котором я одна-одинешенька.
Наконец машина остановилась, меня вытащили из нее, не снимая мешка с головы, и, подхватив под руки с обеих сторон, повели вперед. Никто ничего не говорил, и я тоже не пыталась ничего сказать — тяжелая рука одного из конвоиров плотно припечаталась к моим губам. Потом мы поднимались куда-то по ступенькам, затем вошли в комнату, и с моей головы сняли наконец опостылевший мешок. Предварил это действие мужской голос, произнесший:
— Откройте ей лицо.
Голос показался мне знакомым, но кому он принадлежит, я пока не могла понять. Яркий свет брызнул мне в глаза, и я невольно зажмурилась, лишившись покрывала из мешка. Когда же я наконец открыла глаза, то обнаружила, что нахожусь в центре просторной квадратной комнаты с минимумом мебели и большим пушистым ковром на полу, что по бокам от меня стоят двое парней, один из которых — остановивший меня гаишник, а в креслах напротив сидят двое людей, каждый из которых мне знаком.
Первым был тот самый парень, что открыл дверь в квартире Анатолия Клименко и так мило со мной беседовал. Он был в той же дорогой белой рубашке, и она по-прежнему была распахнута, обнажая смуглую грудь. А рядом с ним сидел не кто иной, как капитан Аникеев, натужно покашливая в носовой платок. Я посмотрела ему прямо в глаза и криво усмехнулась. Аникеев закашлялся еще сильнее и закрыл лицо платком.
— Можете выйти, — кинул парень в белой рубашке парням, которые привезли меня. — А с тобой мы сейчас поговорим серьезно, — обратился он уже ко мне.
На губах парня появилась какая-то презрительная усмешка. Он встал с кресла, подошел ко мне и внимательно осмотрел со всех сторон. Я, пока еще не понимая, что им от меня нужно и какая между ними связь, предпочитала помалкивать.
— Так что же тебе нужно-то на самом деле, а? — почти ласково заглядывая мне в глаза и похлопав по щеке, спросил парень.
— Я же уже сказала, — спокойно ответила я. — Я ищу Анатолия Клименко.
— Мне то же самое говорила, — хрипло подал голос Аникеев. — Говорила, что насчет девчонки бывшей.
— Ну да, — пожала я плечами. — Я частный детектив, из Тарасова, Клименко нужен мне в связи с делом, которое я сейчас веду, — честно рассказывала я, не видя смысла что-то скрывать и по-прежнему не понимая, чем провинилась перед этими людьми.
— Какой еще частный детектив! — насмешливо посмотрел мне в глаза парень. — Не смеши!
— Я правду говорю, — твердо повторила я.
— Зачем тебе Клименко? — продолжал странно усмехаться парень.
— Хотела поговорить с ним насчет Алены, его бывшей подруги, — сказала я.
Выражение лица парня переменилось, по нему пробежала темная волна.
— Где Аленка? — резко спросил он меня.
Я набрала в легкие побольше воздуха.
— Послушайте, вы уж выслушайте меня внимательно, — обратилась я с просьбой. — Мне действительно нужен Клименко…
— Понятно-понятно, слышали, — перебил меня парень. — Я и есть Клименко.
Оп-па! Вот это да! Знаете, что это означает? Это означает, что вы, Татьяна Александровна, полная дура! Никуда Клименко из Пензы не уезжал, более того, он продолжал спокойно проживать в квартире, о которой мне говорила Марина. А капитан Аникеев, ясное дело, просто повязан с ним, ведь говорила же Марина про Толяна, что вся милиция у него кормится. Видимо, коррупция в рядах пензенских ментов продолжает процветать, и я стала ее жертвой. И молодой лейтенант на вахте в отделении, чей интерес я отнесла на счет собственной неотразимости, не зря отправил меня к этому сопливому, простуженному капитану. А я-то, дура, решила, что мне оказывают бескорыстную помощь! Привыкла, что в Тарасове у меня друзья среди ментов, и проявила такую неосмотрительность! Конечно, Аникеев, наврав мне с три короба, просто запудрил мне мозги, а сам после моего ухода позвонил Клименко и предупредил, что я к нему направляюсь. И Толян, естественно, подготовился к встрече. Сыграв свою роль не сведущего ни в чем человека, он отдал команду проследить за мной и тормознуть в подходящем месте. Но почему он так поступил? Для чего похитил? Зачем был нужен этот спектакль? Понял, что я могу его разоблачить, и захотел от меня избавиться? Но почему тогда сразу не убил, а приказал привезти меня сюда и ведет теперь со мной разговор?