– Ох, мама, как я ни стараюсь, ничего не получается. Что я делаю не так? – воскликнула она в отчаянии, бросив волосы в огонь, и стала кружиться вокруг костра, как ее учили.
* * *
Что за огонь на вершине? Джекоб шел в сумерках по полям, когда увидел мерцающее пламя. В ясную ночь можно увидеть свечу, горящую в милях от тебя, и он сразу предположил недоброе. Июнь стоял жаркий, и местами трава была сухая как порох… Надо было найти огонь и затоптать его, пока от него не загорелась вся пустошь.
Проклиная все, он полез на гору; его нога все еще болела после прошлогоднего перелома. Он был разгоряченный и потный после дневной работы, а тут еще этот огонь… Но, подойдя ближе, он увидел стройную фигурку юной девушки, танцующей возле костра. Что это, сон? Кто она? Или это Белая Леди из Уинтергилла взялась за свои фокусы, искушая его на краю обрыва своим коварством?
Он отошел назад и спрятался за камень, стыдясь своей похоти. Никогда прежде он не видел голой женщины, да еще такой красивой, танцующей как дикарка. Она что-то пела, обратив лицо к темному небу. Что она делала здесь в такой поздний час? Может, все-таки это привидение?
Но тут он узнал знакомый голос и с облегчением улыбнулся… Кто бы мог подумать? Маленькая Агнес, помощница матери… Это у нее какая-то игра.
Что ему делать – выскочить, накричать на нее? Объяснить, как опасно жечь костер среди сухих трав или остаться и смотреть?
Но это непорядочно. Что бы она ни делала, она делала это тайком и с какой-то целью, а мама высоко оценивала ее работу… К тому же она испугается и сгорит со стыда… И он удалился на цыпочках, усмехаясь оттого, что видел ее прелести во всей их красе.
Черт побери, при мысли о ней ему тесны панталоны… Прежде он почти не замечал маленькую Агнес. Да, она перевязывала его раны; благодаря ей на лицо матери снова вернулась улыбка, а коровы ходят с полным выменем. Может, она и колдунья, но полезная для дома. Она согреет его постель и вообще… Кому нужна чопорная фермерская дочь, когда он может взять себе в жены девушку, которая хорошо знает дом и еще много чего? Что может быть лучше?
* * *
Агнес не верила своим глазам. В то лето Джекоб сильно переменился. Он заговаривал с ней под любым предлогом, краснел и открыто выказывал свои намерения. В доме ждали яростного недовольства его родителей, но все обошлось. Как мог Сноуден ухаживать за простой работницей, да еще цыганкой? Агнес улыбалась и благодарила мать за тайное знание, которое так ей помогло.
Накануне их свадьбы Сюзанна постучала в дверь невесты и подарила ей красивую вуаль из брюссельских кружев, которая досталась ей от матери. Она присела на кровать, и Агнес увидела, что глубокие морщины на ее вечно хмуром лбу теперь разгладились.
– Он приходил ко мне прошлой ночью… мой дорогой мальчик, – прошептала она. – Я выпила чай из тысячелистника с розмарином, как обычно, но на этот раз увидела сон. Как будто он был рядом со мной и улыбался. Я чувствовала его руку в своей руке. Потом он поднялся на большой парусник, помахал мне рукой с палубы, и корабль медленно поплыл по реке и скрылся за горизонтом. Я проснулась в слезах, которые текли по щекам, но не с печалью, а со спокойной душой. Он попрощался со мной, и я знаю, что ему так хорошо и что он ждет там меня, когда настанет мой срок… Как мне тебя благодарить?
Агнес склонила голову:
– Вы уже это сделали. Вы приняли меня и проявили ко мне участие, тогда как многие другие указали бы мне на дверь. Вы научили меня читать и считать и еще многому. Это я должна вас благодарить.
– Ты будешь заботиться о моем сыне… и о тех, кто у вас родится. Ты понимаешь, о чем я говорю.
– Никто не причинит вреда моим детям… будьте уверены, или им придется иметь дело со мной.
– Я так и думала, – улыбнулась Сюзанна. – Теперь отдохни. Завтра ты займешь в Уинтергилле новое положение, а я с радостью удалюсь наверх, в свой салон. Мы с тобой не были рождены для фермерской жизни, но пришли к этой работе разными дорогами, верно? Любовь в конце концов уравнивает всех.
Утром на Рождество ветер разносил звуки церковных колоколов по всей долине до вершин холмов, но Джекоб проснулся с восторгом на рассвете еще задолго до того, как их радостный перезвон наполнил окрестности. Это был день, когда все должно было начаться, когда должны были осуществиться все его планы.
Он был очарован романами мистера Диккенса «Посмертные записки Пиквикского клуба» и «Рождественская история» давно, еще когда читал эти книги вслух в лагере землекопов. И теперь он решил сделать этот день особенным для горнорабочих и их семей, которые расположились на склонах холма возле фермы. Праздник не должен превратиться в очередную пьянку, заканчивавшуюся ужасными драками с разбитыми в кровь лицами.
День этот был священным не только из-за рождения Христа или потому, что дочке Мэри исполнялся годик, и не только потому, что это был особенный день, когда люди могли нарядиться в лучшие одежды, твидовые пиджаки, цилиндры, шелковые платья, явиться в церковь в новых замшевых перчатках, но и потому, что они проявляли добро ко всем людям, богатым и бедным, грубым и воспитанным. В этот день по всему дому должен витать запах жареной птицы и сдобных булочек, пудингов и прочих лакомств, а люди должны славить Всевышнего. Закрылись ворота фабрик, ставни городских лавок, и Джекоб надеялся, что и железная дорога заглушит свои паровозы в честь праздника.
Приготовления начались уже давно, с откармливания для рождественской выставки их лучшей шортгорнской телки. Конечно, он не мог и надеяться, что она составит конкуренцию знаменитой крейвенской телке преподобного мистера Карра, которая весила больше тонны, но и телка Джекоба была подготовлена для выставки, вычищена и вымыта, а ее копыта отполированы до блеска. Тогда, после парада, в память об удачном дне он заказал ее фотографию с красивой розеткой на роге. Он так гордился своей любимицей, что даже попросил местного художника написать ее в полный рост, чтобы потом повесить на стену в раме.
Агнес все время просила его заменить рисунок, висевший над камином, которым так гордилась его покойная мать, мол, некрасивый, какие-то черные штрихи и все. Он пытался ей объяснить, что этот набросок сделан рукой знаменитого художника, но она не понимала. Вот он и решил в качестве сюрприза для жены повесить над камином изображение телки.
Джекоб проследил за тем, чтобы всю прислугу и доярок отпустили в деревню к родителям и чтобы землекопы, живущие возле железной дороги, тоже получили время на празднование.
День Рождества всегда предназначен для визитов и застолья, но начинаться он должен с молитвы, и об этом прихожанам напоминали колокола. В Уинтергилле все жители ходили либо в англиканскую церковь, либо в методистский молитвенный дом – белые или черные, овцы или козлища. Между ними существовали постоянные распри. Не было даже мелочей, в которых они пришли бы к согласию. Но поселки землекопов, протянувшиеся вдоль новой железной дороги, были совсем другой страной, джунглями, где жили язычники и отчаянные драчуны. Им было плевать, какие к ним приходили проповедники, если они говорили утешительные речи, сидели до конца с умирающими, учили детей грамоте.