Антония собрала чашки, поставила переполненный поднос на столик, грациозно повернулась и направилась к шнурку, чтобы позвать слуг. Филипп стоял у камина и, когда Антония проходила мимо него, внезапно потянулся к ней и взял за руку, так что она не успела достигнуть цели. Проигнорировав ее изумленный взгляд, он заговорил, адресуя слова Джеффри, который, позевывая, стоял у кресла:
– Ту книгу, о которой тебе говорил, я оставил на столе в библиотеке.
Глаза Джеффри засияли.
– Отлично! Я возьму почитать ее перед сном.
Он тут же повернулся и устремился к двери. Филипп насмешливо приподнял бровь и повысил голос:
– Может, по пути скажешь Фентону, чтобы зашел?
Не оборачиваясь, Джеффри вяло махнул ему рукой:
– Да, конечно. – Он остановился у дверей и послал им запоздалую улыбку. – Спокойной ночи.
Дверь захлопнулась. Филипп коротко взглянул на Антонию и перевел глаза на Генриетту, удобно устроившуюся в своем любимом кресле.
– Я подумывал о том, чтобы показать вашей племяннице все красоты заката. Кажется, это вы восхваляли роскошные виды, открывающиеся в это время года с террасы?
Пригвожденная к месту его острым красноречивым взглядом, Генриетта заерзала на сиденье:
– Ах да! – Филипп продолжал многозначительно смотреть на нее. Она тряхнула головой, чтобы разум прояснился. – Да, в самом деле! От такого вида действительно… – она беззаботно махнула рукой, – захватывает дух!
Филипп одобрительно улыбнулся. Теперь его сомнения в том, что он верно разгадал намерения Генриетты, полностью рассеялись.
– Вы ведь рано подниметесь наверх?
В груди Генриетты боролись осторожность и любопытство. Осторожность победила.
– Скорее всего, – проговорила она. Страдальчески вздохнув, она снова откинулась на подушки и вяло махнула им рукой. – Позвоните Трент, и я тут же поднимусь к себе.
– Отличная идея. – Филипп пересек комнату и дважды дернул за шнурок. – Вы ведь не хотите перестараться.
Генриетта не рискнула ответить ему. Она лишь мягко улыбнулась и жестом отпустила их.
Заинтригованная Антония присела в почтительном реверансе. С присущей ему грациозностью Филипп поклонился, взял девушку за руку и через открытые настежь высокие окна повлек ее на террасу.
– Пойдемте поделитесь со мной впечатлениями.
Филипп неуклонно провел Антонию сквозь колыхающиеся от ветра занавески. Антония покорно подняла глаза к небу.
– Насчет заката?
– И много другого.
Голос Филиппа, отрывистый и сухой, заставил Антонию перевести на него взгляд.
Он пристально посмотрел на девушку и увидел проблеск понимания в ее глазах. Тут же ее взгляд стал очень осторожным. Он остановился у балюстрады, они сосредоточенно смотрели друг на друга.
– Дорогая моя, сейчас самое время поговорить откровенно, без всяких уверток.
У Антонии закружилась голова. Не сводя с него пытливого взора, она спросила:
– О чем именно?
– О будущем. Нашем будущем. – Он попытался скрыть внезапно охватившее его напряжение и прислонился к балюстраде. Теперь их взгляды были на одном уровне. В нетерпении он приподнял бровь.
– Вряд ли это станет для вас сюрпризом, но… вы согласны стать моей женой?
– Нет! – Это слово вылетело прежде, чем она успела подумать. Лицо Антонии запылало, и она попыталась сгладить свою оплошность. – Это…
Выражение лица Филиппа остановило ее.
– Я же сказал откровенно.
Антония вздернула подбородок.
– Я надеялась…
– Вы с Генриеттой сами затеяли это!
– С Генриеттой? – Потрясенная до глубины души, Антония уставилась на него. – При чем здесь Генриетта? – Она растерянно моргнула. – Что затеяли?
Филипп не отрывал от нее взгляда. Он понял, что ее замешательство абсолютно искренне. Рутвену пришлось признать свою ошибку.
– Забудьте об этом.
Антония застыла на месте; ее глаза полыхнули огнем.
– Нет, не забуду! Вы думали…
Я не думал! – процедил Филипп сквозь сжатые зубы, слишком поздно осознав всю правду. Своевольная, упрямая Антония не принимала никакого участия в замыслах Генриетты. – Я только предположил. Признаю, что был не прав. Мы немного отклонились от темы. Мне уже абсолютно не важно, как мы достигли нашего теперешнего положения. – К своему немалому удивлению, он понял, что действительно так думает. – Меня волнует только одно. Нужно обсудить, как быть дальше.
Принуждая себе не двигаться с места, Филипп без труда удерживал на себе взгляд Антонии.
– Мы оба знаем, чего хотим, разве не так?
Антония вглядывалась в его лицо, ясные серые глаза, полные решимости довести дело до конца. Не сводя с него взгляда, она медленно вдохнула и кивнула.
– Хорошо. Хоть в этом мы друг с другом согласны. – Филипп сцепил пальцы и сделал над собой усилие, чтобы спокойно положить руки на бедра, а не броситься к девушке. – Сейчас основные мои дела в полном порядке. Со всеми остальными проблемами можно разобраться в любой момент.
Антония широко раскрыла глаза.
– Значит, все эти бесконечные разговоры с Бэнксом…
– Вот именно. – Филипп не удержался от самодовольного взгляда.
Антония фыркнула:
– Знаете, если уж говорить о разных затеях…
– К счастью, мы не это сейчас обсуждаем, – перебил ее Филипп. Проигнорировав надменный взгляд, которым наградила его девушка, он продолжил: – Генриетта – единственный взрослый родственник с вашей стороны. Не вижу особого смысла в том, чтобы спрашивать у нее разрешения поухаживать за вами – она и так в последнее время невыносимо самодовольна. Что касается Джеффри, вряд ли он будет возражать.
– Особенно если учесть, что он уже практически боготворит вас, – насмешливо дополнила его слова Антония. – Я тоже сомневаюсь, что он будет возражать.
Филипп приподнял брови:
– А вы возражаете?
Антония встретилась с ним взглядом и медленно покачала головой. Внутри ее нарастала паника. Важность момента ужасала ее. Все это происходило слишком рано.
– Значит, остается только выяснить ваши намерения. – Филипп протянул ей руку и глубоким, взволнованным голосом спросил: – Моя дорогая Антония, вы согласны стать моей женой?
Мир вдруг качнулся под ее ногами и стремительно закружился. Ее сердце сильно забилось, словно у только что пойманного кролика. Не обращая на это внимания, она, пойманная в ловушку его стального взгляда, вложила свою руку в его широкую ладонь.
– Да, конечно. Наконец-то!