– И тебе доброе утро, малявка.
– От оглобли слышу, – привычно огрызнувшись, Олеся улыбнулась грифону и проворковала: – Доброе утро, Зунечка, как спал? Это чудовище к тебе не лезло? Ах ты мой хоро-о-оший… Так, а это еще что?
Отдав печеньку радостно курлыкавшему грифону, Олеся принялась гладить пернатый бок питомца и, наткнувшись ладошкой на странную шишку с той стороны, куда она всегда крепила седо, попыталась прощупать, что же это было. Черт! Да что за хрень?
– Угр-р-р! – Передернувшись от боли, грифон нервно переступил лапами. Он любил эту девочку, но сейчас она делала ему больно.
– Миленький, подожди, я только оторву эту неправильную хрень…
– Ты что делаешь, малявка? Он же сейчас тебя затопчет! – Вынырнув из-под своего грифона, Шенон попытался отодвинуть от все больше нервничающего Везунчика упрямую ведьму, но тут его взгляд зацепился за бурый комок, который она пыталась отковырять.
Ч-ч-черт!!!
Он успел лишь прижать малявку к себе так сильно, что печать наследника накрыла и ее, и отвернуться, потому что даже так она могла не выжить. А он выживет, он демон.
Взрыв. Мощнейший взрыв, оглушивший его так сильно, что в себя он пришел лишь через час.
Жутко болели спина, шея и копчик. Не двигалась левая рука и не ощущалась…
– Олеська? – Кое-как прохрипев, демон попытался открыть глаза. – Живая?
– Да-а-а… – Судя по всхлипам, девчонка ревела, причем неподалеку. – Что… что это было?
– Ментпластид.
– Что?
– Взрывчатка. Половины этого куска, который был прилеплен к Везунчику, хватило бы для того, чтобы от вас обоих остались лишь воспоминания.
– Но… – Подползя по влажному мху к окровавленному парню, больше похожему на труп, чем на живого, девочка, всхлипнув, уточнила: – Меня хотели убить? Но… кто?
– Кто – разберемся. Сейчас важнее, где мы. Должны же быть в другом месте…
– Почему? – Все еще не в силах остановить слезы, но уже не всхлипывая, Олеся испуганно осматривалась вслед за Шеноном. – Мы в лесу? Что это? Тропики? Мы проходили тропики… это… болото?
Брезгливо скривившись на вязкую бурую жижу, начинающуюся буквально в десяти метрах от них, девочка неосознанно пододвинулась еще ближе к парню.
– Болото. И… – Старательно прислушиваясь к внутреннему компасу, парень, сморщившись, закончил: – Это Амазонка. Мы на Земле.
– Как??? – Открыв рот и забыв его закрыть, ведьмочка уже через секунду визжала как сумасшедшая, когда с одной из многочисленных лиан свесилась змея и попыталась соскользнуть ей на плечо. – Какая га-а-адо-о-ость!!!
– Не ори. – Сморщившись от визга, как от звука бормашины, парень, рывком приподнявшись, протянул руку, одним движением свернул змее шею и, откинув ее подальше, тут же рухнул обратно. – Она не ядовитая. Черт…
Заметив, как побледнел «тупой идиотина» от одного-единственного движения, Олеся закрыла рот и попыталась взять себя в руки. Мамочка всегда говорила, что она сильная и умная и со всем-всем справится. Мамочка…
Мамочка!!!
– Они найдут нас?
– Найдут. Со временем. Дня через два, может, три. – Прикрыв глаза и пытаясь понять, насколько сильно повреждена спина, демон поморщился. – Я переход совершить не смогу – нет сил. Кажется, это был не просто ментпластид… Слушай, кто тебя так не любит? Вроде никому еще не успела напакостить…
Неторопливо рассуждая вслух, парень с недовольством рассматривал темнеющее небо. Нет, так нельзя. Им необходимо укрытие. Пропитание и воду он найдет – обучен. Защитить себя тоже сможет, без проблем. Но малявку… черт!
– Олеся. Давай начистоту. Я сильно ранен и не смогу связаться с родней. В тебе магии нет – она запечатана. Мы сможем продержаться эти три дня, только если ты будешь во всем меня слушаться. Ну? Согласна?
Недовольное сопение вместо ответа, но говорить «да» она не торопилась. Почему?
– Олеся? В чем дело?
– Я думаю. – Сжав губехи, ведьмочка смотрела на него с таким интересом исследователя-патологоанатома, что Шенон напрягся. – Ты меня спас, да?
– Ну… да. – Настороженно ожидая, что она скажет еще, демон внимательно следил за мыслями на ее чумазой мордашке. Мысли были странные.
– Спасибо.
– Да пожалуйста…
– А почему?
– Что?
– Почему ты меня спас? Я ведь тебя бешу. Ты только из-за мамы со мной вежливый, я знаю. Так почему?
Недоуменно вздернув брови и даже не зная, что на это ответить, Шенон действительно не знал почему.
– Ну… Ты же еще ребенок, девочка. Ты бы умерла, а я нет. Я демон, – уверенно кивнув, еще уверенней продолжил: – К тому же наследник. Я смогу выжить даже в эпицентре взрыва – на мне родовая защита. Правда, когда я тебя отвернул и прикрыл собой, она чуть-чуть на тебя перешла. Ну нас и выбросило со смещением. А так нормально.
– То есть ты спас меня случайно? – Сделав какие-то странные выводы, девочка еще недовольнее сжала губы.
Раздраженный вздох, но ему совсем не хотелось объяснять ей то, что она ничего не поняла. Намокшую разодранную спину саднило, а отбитый копчик начал приобретать чувствительность и заныл как проклятый.
– Нет. Не случайно. Это наш долг – спасать тех, кто слабее.
– Я не слабее!
– Не ори. И не ври. Я мужчина, ты женщина. Я демон, ты ведьма, к тому же под печатью. Какие еще доказательства тебе нужны?
– Ты просто тупой идиот!
– А ты глупая и вечно надутая малолетка. Все, не кричи, а то крокодилы приплывут. – Решив припугнуть крикливую девчонку, демон добился лишь того, что она стала еще громче сопеть, но, к счастью, замолчала. – Молодец, умеешь же, когда хочешь. Так, мы остановились на том, что я просил тебя стать послушной девочкой. Учти – будешь капризничать, скормлю крокодилам.
– Нет, ты все-таки идиот. – Посмотрев на него, как на больного, Олеся, прямо как взрослая, покачала головой. – Это не та часть Амазонки. Тут нет крокодилов, мы вчера их проходили. Тут только змеи. Ладно. Я буду тебя слушаться. Но только здесь и только эти три дня. Что мне делать? Ты совсем встать не можешь или как?
Старательно прислушиваясь к своему телу, Шенон признался:
– Могу, но чуть позже. Через полчаса или час. Кажется, я повредил позвоночник…
– Сломал?
– Нет. Нет, скорее просто трещина. Не переживай, она уже зарастает. – Снова прикрыв глаза, демон не выдержал и скривился. – Что за взрывчатка такая, а? Всю магию выпила… черт!
– Тебе нужна магия?
– А тебе нет?
– А зачем?
Открыв глаза на поистине глупый вопрос, заданный почему-то напряженным тоном, Шенон поймал взгляд Олеси и нахмурился: