– Пап, а мы куда едем? Чего-то тут елки не такие. Мы опять в магазин едем, да?
– Нет, мы едем… сейчас увидишь, – усмехнулся Остромичев, продолжая смотреть на дорогу.
Город уже кончился, начинался пригород с большими сугробами, высокими, черными елями, сквозь лапы которых просвечивали огни города. Нескончаемым потоком двигались машины… Казалось, что едут они далеко-далеко, хотя Остромичев все время кружил какими-то неведомыми дорогами, а от Ксениного дома и отъехали совсем недалеко…
– А… а куда, действительно, мы направляемся? Следы, что ли, заметаем? – заволновалась уже и Ксения. – Мы к Новому году за стол успеем? Мне еще кое-что надо нарезать.
– Успеем, – уверенно кивнул водитель, и через несколько минут машина остановилась.
Здесь уже и вовсе был лес.
Стася выскочила из салона и завизжала от радости. Ксения тоже вышла и… задохнулась от восторга.
На большой поляне стоял расписной дом, поляну окружали осыпанные инеем деревья, а возле сказочной избушки били копытами три коня, запряженные в разукрашенные сани, с дугой и с колокольчиками.
– Это же… это же сказка какая-то! – еле проговорила Ксения.
– Пап, а можно мне к лошадкам? – кинулась к отцу Стася. – Па-ап, ну можно?
– Погоди, мы сейчас у Деда Мороза спросим, – усмехнулся Остромичев и набрал чей-то номер по телефону.
Он отошел в сторону, чтобы не слышно было, о чем он говорит, а Ксения со Стасей любовались волшебным зрелищем.
– Ну все, сейчас выйдет Дед Мороз и покатает нас по лесу, – подошел к ним Остромичев. – Не боитесь?
– Не-ет! – завизжала Стася.
– Конечно, не боимся, – скованно улыбнулась Ксения. – Вы ведь с нами поедете?
– Ну а куда ж я без вас!
Вскоре и правда вышел Дед Мороз с белой кудрявой бородой, похоже, даже настоящей, и гостеприимно распахнул руки:
– А вот и го-ости пожа-аловали! А то дедушка уже заскучал, кони мои застоялись, все гостей ждут-пождут… Саш, ты извини, я сегодня без Снегурочки, – быстро обернулся он к Остромичеву. – Ничего?
– Нормально, – кивнул тот. – Покатай нас, Дедушка Мороз. Я со своими Снегурочками прибыл.
– Эгей! Так покатать-то я с радостью!
Дед Мороз ловко подбежал к коням, поправил что-то в упряжи, затем вытащил из дома здоровенный белый тулуп, кинул его в сани и пригласил:
– Прошу! Кони заждались!
Остромичев уселся первым, затем села Ксения, а посредине устроили Стасю. Дед Мороз заботливо укатал седоков в тулуп. Тулуп хоть и был большим, но все же не безграничным. Для того чтобы укутаться всем, надо было плотно прижаться друг к другу. Остромичев по-свойски обнял Ксению рукой и прижал к себе. Было тепло, уютно, но… немного неловко. Все же не настолько они знакомы, чтобы вот так вот сидеть в обнимку.
Остромичев почувствовал зажатость Ксении и немного ослабил объятия.
– Стасенька, тебе удобно? – попыталась сгладить неловкость Ксения.
– Мне удобно! А мне все будет видно?
– Коне-ечно, дочь моя, – протянул Остромичев. – Деревья и лес ты обязательно рассмотришь!
И кони рванули!
Они ехали по большой, но незнакомой дороге, вместе с колокольчиками на дуге у коней светил сильный фонарь, освещая путь, но по краям…
Было немного жутко – со всех сторон их обступал лес, и хоть времени и было чуть больше шести, в это время в лесу уже темно.
Ксения только на минутку представила, что она выпадет из саней, и ей стало страшно.
– Нравится? – повернулся к ней Остромичев.
– Да, только страшновато… – честно призналась Ксения. – Вдруг выпаду. А если здесь еще и волки…
На весь лес разнесся звонкий смех Остромичева.
– Трусиха, – скорчил он смешную рожицу и крепко прижал ее к своему плечу.
Теперь она уже не вырывалась, а благодарно прижималась к его дубленке. И… и стало совсем не страшно в этом новогоднем лесу, и колокольчик звенел заливисто и весело, и кони… Какие чудесные были кони! И снег в лицо – это же сказка! И хотелось ехать вечно!
– А-а-а! – радостно визжала Стаська, держась за колени Ксении и отца. Девочка не могла сдержать эмоции и изо всех сил кричала новогодний стишок, который они учили с Ксенией: – Елочка пуши-истая вышла на лужо-о-ок! Под зеленой е-елочкой беленький снежо-о-ок!!!
– Под зеленой елочкой зайка проскака-а-ал! – вдруг басом завопил Остромичев. – Белый-белый заинька тот снежок примя-ял!
Надо же! Он тоже знал этот стишок… видимо, учил его со Стасей он, а не Лизочка…
– Ксения Андреевна! Давайте ваш стих! – крикнул Остромичев.
Ксения не стала читать стихи, а звонко запела… Хотя это был скорее просто вопль, но поддержали ее все:
– И уно-осят меня, и уносят меня в звенящую снежную да-аль!
Они неслись по, казалось бы, совсем безлюдной дороге, но нет! Сзади раздались крики, звук гармошки, и их обогнала еще одна тройка! Это был так здорово, так неожиданно, что Ксения не удержалась.
– Это что?! – с расширенными от радости глазами повернулась она к нему. – Мы попали в прошлое?! На народные гулянья?!
Чтобы Стасе не портить волшебную сказку, Остромичев придвинулся к самому уху Ксении губами и негромко проговорил:
– Это фирма новая открылась. В нашем поселке про нее прослышали, ну и заказали время. Да и работает там мой знакомый. У них четыре тройки и два коня, одиночки. Так что… Не удивляйтесь.
Ксения фыркнула в ладошки и восторженно наблюдала, как их тройка обгоняла новенькую.
– А у нас красивее лошадки! – кричала Стася. – У нас все беленькие, а у них всякие цветные, какие попались! Ой! Вон Добрынька! Добрыня-я-я!
– Это Никитины? – с удивлением узнала в соседней тройке еще одних родителей Ксения. – Они тоже в вашем поселке живут?
– Конечно, – отчего-то с ухмылкой кивнул Остромичев.
Разноцветная тройка поравнялась с их тройкой, сани поехали рядом, и красавица Алла Филипповна, молодая мама Добрыни, изумленно воскликнула:
– Ксения Андреевна! И вы у нас?! Какими судьбами?! Стася, а мама где?!
– А мама нас бросила! – ничуть не смущаясь, прокричала Стася.
– А вы, Ксения Андреевна, – ехидно вздернула бровь госпожа Никитина, – стало быть, подобрали?
– Ну не валяться же добру, Аллочка! – весело откликнулся Остромичев, еще крепче прижимая к себе Ксению. – А вы, я смотрю, веселитесь! С Новым годом! Привет мужу!
– Да, знаете… Муж как раз работает, – как-то мгновенно посерьезнела Никитина, отвернулась и постучала перчаточкой по спине вознице. Возница все понял, и их тройка унеслась вперед.