– Люди на нас надеются. Не подведи.
И рассмеялся, как мальчишка.
Они только успели скинуть куртки, Остромичев только-только влез в свои новые тапки, как послышались голоса. Остромичев недоуменно посмотрел на дверь:
– Вот сколько раз обещал себе завести собаку… – фыркнул он и приготовился встретить новых гостей поздравлениями.
Но поздравлять их не спешили. На пороге стояла Лизочка.
Она была хороша. Ксения невольно залюбовалась. Распахнутая беленькая шубка, высокие сапожки на тонких каблучках, а сами ножки – длинненькие, стройные… Золотые кудри рассыпаны по богатому воротнику. Просто королева! А лицо! Захочешь нарисовать красивее – не получится. У Ксении точно. Художник-то из нее…
– Ну, так и есть! – всплеснула руками Лизонька и ехидно усмехнулась. – Значит, не соврали мне! Значит, Алка правду сказала! Я, значит, только за дверь, а мой любезный уже и замену мне приволок! Здра-а-ассьте, Ксения Андреевна.
Ксения хотела ответить красиво и гордо дернуть головой, но изо рта вырвалось какое-то непотребное карканье.
– А что это вы в такой поздний час делаете в моем доме? – кукольно улыбнулась красотка и склонила голову набок.
– Вот что, супружница, – вышел вперед Остромичев и пояснил совершенно спокойно: – Это моя гостья. Моя, ты меня хорошо слышишь? И она будет здесь столько, сколько захочет.
– Да-а? Вот ка-ак? – красиво округлила глазки Лизочка и вдруг брезгливо поморщилась. – Боже мой! Кто тебя так разукрасил? Ты похож на бомжа дядю Антона! Вот что, милый мой…
– А твой милый стоит уже пятнадцать минут на нашем крыльце, – перебил ее Александр. – Может быть, он хочет со мной поговорить?
Лиза забегала глазами, губки ее скривились, и она дернула плечиком.
– Что за разговоры у вас могут быть? Это только наше дело – твое и мое! Я давно знала, что ты мне не верен! Я только… я только не знала, кто эта разлучница! Эта… – и она испепелила взглядом Ксению.
– Ты пришла поздравить дочь? – спокойно спросил Остромичев.
– Я пришла ее забрать! – сверкнула гневным взглядом Лиза. – Где она? Спит? Стася!
– Не кричи, уже поздно, и Стася спит, – спокойно прервал ее Александр. – Если ты хочешь ее поздравить, можешь подарок оставить, я утром передам.
Лиза растерянно захлопала глазами.
– А… а ты? Разве ты ничего… Ты ничего не купил своей дочери?
– Купил.
– Ну… я надеюсь, ты сказал, что это… от папы с мамой? – все же совесть у Лизочки не окончательно погибла. Даже сейчас ей это было выговорить сложно. Она кусала губы, смотрела куда-то в сторону и мяла перчатки.
– Я ей сказал, что это Дед Мороз принес, – вздохнул Остромичев и повернулся к Ксении. – Ксюша, налей чего-нибудь покрепче шампанского…
Лиза уже не осмелилась нападать на Ксению, но той все равно было неловко. Вот ведь дурацкое положение.
Ксения налила две рюмки водки и два фужера с шампанским. Протянула рюмку Остромичеву, а фужер Лизочке.
– Не думайте вы всякой ерунды, – негромко проговорила она. – Я просто… просто пришла поздравить… Я на поезд опоздала, не получилось уехать, вот и…
– Очень удачно получилось, да? – хмыкнула Лизочка. – У вас не получилось уехать…
– А у тебя получилось, правда? – откровенно улыбался ей в лицо муж.
– Между прочим, это не я привела в дом мужчину, а ты – свою бабу! – перешла на визг Лизонька. – И обвинять меня… Я всегда была тебе верна! Это ты не находил на меня время, потому что…
В двери осторожно просунулась голова незнакомца, и он тихонечко спросил:
– Лизочка, ты скоро?
– Уйди, Артемий! – рявкнула красавица. – Чего ты высунулся-то?!
– А-а! А вот и сама верность проклюнулась, – усмехнулся Остромичев и позвал: – Ну, проходите, господин дядя Артем.
– Да нет, благодарю, – отчего-то не согласился мужчина. – Я думал, что Лизочка… Лизавета одна. Думаю, чего это она поросей визжит?
– Да ну что вы, право! – уже тащил за рукав гостя Остромичев. – Нам же пора поговорить, как мужчина с мужчиной!
– Бить будете? – вежливо поинтересовался дядя Артем.
– Александр! Не смей его бить! – заволновалась Лиза. – У него черный пояс по этому… по боксу! Артем, ну что ты упираешься, он же тебя все равно выдернет! Идите уже… куда-нибудь, поговорите… Александр! Только без мордобоя! Это, возможно, будущий зять твоей тещи! Ему и так достанется!
– Нет-нет, я буду с ним нежен, – пообещал Остромичев и силком вытолкал красавца мужчину в дальнюю комнату для переговоров.
– Думаешь, будет бить? – взволнованно спросила Ксения.
– Конечно, как ты хотела… – вздохнула Лизочка, красиво плюхнулась за стол и со вселенской грустью сунула в ротик кусок окорока. – Остромичев за меня любому голову оторвет, ты же понимаешь, любит он меня необузданно… Ах, если б ты знала, сколько он за мной ходил! Сколько ухаживал!
– Сколько? – вытаращилась Ксения.
Она еще помнила рассказ Инги про баню.
– Хм, сколько! – горько усмехнулась Лизочка и опрокинула в себя фужер вина. – Да он мне… лет пять проходу не давал!
– Это с тринадцати лет, что ли? – испуганно вытаращилась Ксения. – Извращенец какой-то.
– Почему с тринадцати? – заморгала Лиза. – Мне сейчас… двадцать три… Стаську я родила в девятнадцать…
– Ну да, я ж знаю, у меня записано. Так Стаське уже четыре. Еще год почти ты ходила беременная, а когда ж он пять лет-то за тобой?
Лизочка сочла нужным обидеться.
– Вот знаешь, здесь твоя математика ну совсем не уместна! Говорю же – все пороги обивал! А я на него… Вот для меня его не было, и все! Пустое место! Я всегда себе цену знала. Знаешь, какие у меня женихи были? Ха! Да этот Остромичев им в подметки не годился! У меня мама… Она у меня генеральный директор… Так вот моя мама…
– Она до сих пор директором работает? – ужаснулась Ксения неприкрытому вранью.
– А чего ей сделается? Работает… Так вот она всегда была против Остромичева. Хотела меня за артиста отдать. Видела – красивый такой, сейчас в сериале снимается.
– А чего ты не пошла?
– Так где я его поймаю-то? Ты интересная прямо такая! Это же мама хотела, а артист-то не хотел… – вытаращилась Лизочка, выпила еще винца и после этого стала совсем уже «подружкой». – Вот знаешь, а я теперь спокойна. Остромичева оставляю не на пустом месте, а то… преследовал бы, догонял, ребенком бы тыкал…
За весь долгий разговор Лизочка впервые вспомнила про Стасю.
– А ты… Стасю с собой хочешь забрать? – осторожно спросила Ксения.
Лизочка опечалилась. В печали она хлебнула еще фужерчик и горько заговорила: