К сожалению для Аррии, Марк не был голоден. И больше никогда не будет.
Антигон наклонился к нему ближе.
— Погляди, как она на тебя смотрит, Марк. Стоит тебе только пальцами щелкнуть — и она снова твоя. А вон тот мужчина, который смотрит на нее таким сладострастным взглядом, — это ее нынешний поклонник, Метродор Кратей Мерула. Не слишком умен, зато с лихвой окупает этот недостаток деньгами. Он, наверное, так же богат, как и ты, но теперь и у Аррии есть свои собственные деньги. Ее книга произвела здесь самый настоящий фурор.
— Книга? — удивился Марк, сардонически хохотнув. — Я не помню, чтобы Аррия могла как следует написать свое имя, а написать подряд несколько слов, чтобы составить хоть какую-нибудь фразу, для нее было непосильным трудом.
— Ты просто не знаешь, что она написала, иначе ты не стал бы так говорить об этом. И это вовсе не так смешно, как кажется. В нашей маленькой Аррии сокрыты такие таланты, о которых мы едва ли могли догадываться. Она стала писать рассказы, а точнее, эротические рассказы. Целое собрание таких откровенных историй. О боги, это всколыхнуло все наше высшее общество. Один сенатор после этого вообще остался без жены. Конечно, он сам не возражал против того, чтобы она ушла, но ее семейные связи дорого ему обошлись. Ходят слухи, что он вообще хочет покончить с собой. Аррия ведь никогда не отличалась тем, что ты называешь благоразумием. А теперь она и вовсе помешалась на скандалах. На нее день и ночь работают переписчики, которые делают новые копии ее маленькой книжки. И одна такая книжка стоит сумасшедшие деньги.
— Не сомневаюсь, что ты одну такую уже купил, — сухо произнес Марк.
— Ну конечно, — смеясь сказал Антигон. — Нужно же мне было посмотреть, пишет ли она что-нибудь обо мне. Представь себе, написала. В одиннадцатой главе. К моему немалому разочарованию, она упомянула обо мне как-то вскользь. — Тут он посмотрел на Марка с лукавой улыбкой. — Зато о тебе написала во всех подробностях — целую поэму. Неудивительно, что Сарапайя была так очарована тобой на зрелищах. Ей хотелось убедиться, действительно ли ты такой, каким тебя описала Аррия. — Он снова расцвел в улыбке. — Купи себе один экземплярчик и почитывай. Может, книжка навеет на тебя приятные воспоминания.
— При всей своей несомненной красоте Аррия все же тупа и забывчива.
— Тебе не кажется, что такая оценка довольно жестока для женщины, которую ты когда-то любил? — сказал Антигон, многозначительно посмотрев на Марка.
— Я никогда не любил Аррию, — сказал Марк и обратил внимание на танцовщиц, исполнявших перед ним свой грациозный танец. Звенящие колокольчики на их лодыжках и запястьях действовали ему на нервы. Вместо того чтобы испытать страсть от их соблазнительных движений, Марк чувствовал какую-то неловкость. Больше всего ему сейчас хотелось, чтобы они поскорее закончили свой танец и удалились.
Антигон протянул руку к одной из них и потянул девушку к себе на колени. Несмотря на сопротивление танцовщицы, он страстно поцеловал ее. Приподняв голову, он засмеялся и повернулся к Марку.
— Возьми и ты себе…
Рабыня закричала, и ее крик заставил Марка инстинктивно отпрянуть. Он видел раньше такое выражение лица, какое было сейчас у рабыни, — так смотрела на него Хадасса, когда он не смог совладать со своими эмоциями.
— Отпусти ее, Антигон.
Другие гости смотрели на Антигона, смеялись, шутливо подбадривали. Пьяный и разгоряченный, Антигон решил действовать так, как ему хотелось. Девушка кричала.
Марк вскочил на ноги.
— Отпусти ее!
В помещении наступило молчание, все удивленно уставились на Марка. Все еще смеющийся Антигон поднял голову и посмотрел на Марка в недоумении. Спустя мгновение замолчал и он. Встревоженный, он повернулся на спину, освободив девушку.
Та с истеричным плачем вскочила и выбежала прочь.
Антигон иронично смотрел на Марка.
— Извини, Марк. Если ты так хотел ее, мог бы сказать мне раньше.
Марк чувствовал, как Аррия смотрит на него своими горящими, как угли, полными ревности глазами. У него промелькнула мысль о том, какому наказанию Аррия подвергла бы эту рабыню, которая совершенно не была виновата.
— Она мне не нужна, — кратко сказал Марк, — как и вообще никто из гостей…
Гости оживленно зашептались. Некоторые женщины с ухмылками покосились на Аррию.
Антигон помрачнел.
— Тогда зачем ты мне помешал?
— Ты же хотел изнасиловать ее.
Антигон удивленно усмехнулся.
— Изнасиловать? Да еще мгновение, и она бы сама была этому рада.
— Не думаю.
Тут лицо Антигона стало жестким, его глаза блеснули злобой.
— С каких это пор чувства рабыни стали для тебя что-то значить? Будто я не видел, как ты сам получал наслаждения таким вот образом.
— Я не нуждаюсь в напоминаниях, — мрачно произнес Марк, допивая остатки вина из своего кубка. — А вот чего мне действительно не хватает, так это глотка свежего воздуха.
Он вышел в сад, но и там не почувствовал никакого облегчения, потому что туда за ним поспешила Аррия, от которой не отставал Мерула. Стиснув зубы, Марк с трудом терпел их присутствие. Аррия стала вспоминать об их любовных похождениях, разговаривая таким тоном, будто все это было вчера, а не четыре года назад. Мерула не сводил глаз с Марка, а тот искренне жалел его. Аррия всегда испытывала наслаждение, причиняя боль своим любовникам.
— Ты читал мою книгу, Марк? — спросила она сладким, как мед, голосом.
— Нет.
— Она довольно интересная. Тебе бы понравилась.
— Я уже давно утратил всякий интерес к дерьму, — сказал Марк, сверкнув на нее своим взглядом.
Она взглянула на него округлившимися глазами.
— Я написала о тебе неправду, Марк, — сказала она, и ее лицо исказилось злобой. — Ты был худшим из всех моих любовников!
Марк посмотрел на нее холодным и насмешливым взглядом.
— Это только потому, что я был единственным, кто покинул тебя и у кого при этом кровь в жилах оставалась совершенно холодной. — Повернувшись к ней спиной, Марк зашагал прочь.
Не обращая никакого внимания на оскорбления, которые Аррия выкрикивала ему вслед, он вышел из сада. Вернувшись к гостям, он захотел завести разговор с кем-нибудь из старых знакомых или друзей. Но их смех снова подействовал ему на нервы; веселясь, они никак не могли обойтись без того, чтобы над кем-нибудь не посмеяться. Причем за всеми этими веселыми репликами скрывалось нечто унизительное — создавалось такое впечатление, что им было весело, когда кому-то становилось плохо.
Оставив гостей, Марк отошел в сторону, удобно расположился на диване, налил себе вина и стал наблюдать за гостями. Он заметил, что все собравшиеся как будто играли друг с другом в какую-то игру. Все как будто нацепили на себя маски вежливости, учтивости, но в то же время готовы были вылить друг на друга ведра грязи и яда. И от этого Марку стало не по себе. Когда-то ведь такие собрания и пиры составляли значительную часть его жизни. Они доставляли ему радость.