Видимо, в этом и была цель.
Снизу раздался голос Вирджинии:
– Миссис Холден, приехали ваши гости.
Миссис Холден проверила прическу в зеркале, сделала глубокий вдох и выдох. «Только бы Генри пришел домой в хорошем настроении», – молила она.
– Пригласи их в дом, дорогая, я иду.
– А Фредди отказывается выпустить из рук ту… дохлятину. Говорит, что хочет держать ее у себя в спальне. Ковер ужасно провонял.
Миссис Холден в отчаянии подумала о розах.
* * *
– Какой красивый сад! Как вы все здесь чудесно устроили! – Милый комплимент нервной, не избалованной вниманием потенциальной родственнице. И Сьюзен Холден, все еще ошеломленная сильным американским акцентом Ди Ди Банкрофт (Гай ни словом об этом не обмолвился!), бормотала слова благодарности. – Это «албертины»? А знаете, это ведь мой любимый сорт роз! Мне никак не удается вырастить их в том недоразумении, а не саде, что у нас в Порт-Антонио. Наверное, не та почва. Или я высадила их слишком близко к какому-то другому растению. Впрочем, розы бывают ужасно капризными, не правда ли? Колючими во всех смыслах.
– О да, – согласилась миссис Холден, стараясь не смотреть на длинные загорелые ноги Ди Ди. Она могла бы поклясться, что эта женщина не носит чулок.
– Вы не представляете, как я завидую вашему саду. Смотри, Гаймилый, у них растет хоста. И ни одного слизняка на листьях. Не знаю, как вы это делаете.
Гаймилый, как называла мистера Банкрофта-старшего его жена, отвернулся от задних ворот, где рассматривал игровые поля, и пошел обратно к дамам, которые сидели под шатким зонтом и потягивали теплый чай.
– В какой стороне океан?
Гай, сидевший на траве, поднялся и подошел к отцу. Гай указал на восток и что-то произнес, но его слова унес резкий ветер.
– Я надеюсь, вы не против посидеть в саду. Конечно, сегодня немного ветрено, но, быть может, это последний прекрасный день в году, а мне так нравятся розы. – Миссис Холден делала отчаянные попытки незаметно привлечь внимание Вирджинии, чтобы та принесла еще стульев.
– Ну что вы, мы любим проводить время на свежем воздухе. – Миссис Банкрофт прижала рукой волосы, чтобы они не лезли в рот и не мешали пить чай.
– Да. Зимой так не хватает прогулок на свежем воздухе.
– А Фредди разложил дохлую лису на ковре в гостиной, – сообщила Сильвия.
– Сильвия!
– Так и есть. Я тут ни при чем. А теперь мамочка говорит, что больше никогда не пустит нас в гостиную. Поэтому мы и должны сидеть на холоде в саду.
– Сильвия, это неправда. Простите, миссис Банкрофт. У нас действительно… э-э… случилось небольшое происшествие в комнате незадолго до вашего приезда, но мы с самого начала намеревались накрыть чай здесь.
– Зовите меня Ди Ди, прошу вас. И не переживайте из-за нас. Сад – это прекрасно. Я уверена, что Фредди не такой шалун, каким был наш сын. Младший Гай был поистине ужасным ребенком. – Ди Ди просияла, увидев изумление Сьюзен Холден. – Совершенно ужасным. Все время приносил в дом насекомых, прятал их по банкам и коробкам, а потом напрочь о них забывал. Однажды в банке для муки я обнаружила пауков размером с человеческий кулак. Брр!
– Не понимаю, как вы миритесь со всеми местными насекомыми. Я бы точно испытывала постоянный ужас.
– А мне бы такой паук понравился, – заявил Фредди, последние десять минут изучавший салон новенького «ровера», отделанный кожей и ореховым деревом. – Я бы завел себе паука размером с кулак. И назвал бы его Гарольдом.
Миссис Холден содрогнулась. Почему-то трудно представить розовый сад, если ты в нем сидишь.
– Это был бы мой друг.
– Причем единственный, – усмехнулась Селия, к которой, как заметила ее мать, вернулась прежняя язвительность. Она сидела на краю одеяла, вытянув ноги в сторону Лотти, и с несчастным видом теребила печенье на тарелке.
Лотти, обхватив колени, смотрела на ворота, словно ожидая сигнала, разрешающего уйти. Она не помогала разносить лепешки, о чем просила ее миссис Холден еще до приезда Банкрофтов. И даже не переоделась во что-нибудь приличное.
– Так где этот дом, о котором ты нам рассказывал, сынок? Бьюсь об заклад, он и вполовину не так хорош, как дом Сьюзен.
Мистер Банкрофт направился к столу, помахивая сигаретой. К его английскому примешался какой-то неопределенный акцент с явным трансатлантическим оттенком, который Сьюзен Холден нашла весьма «незаурядным». Впрочем, заурядности в Гае Банкрофте-старшем было мало. Высокий и грузный, он был одет в ярко-красную рубашку, более уместную на артисте кабаре. Говорил он очень громко, словно собеседники находились по меньшей мере ярдах в пятидесяти. При знакомстве он смачно расцеловал хозяйку дома в обе щеки – по-французски. Хотя сам явно не француз.
– Он в той стороне. За городским парком. – Гай указал в сторону побережья.
При обычных обстоятельствах Банкрофт-старший мог бы показаться… простоватым. В манерах никакой утонченности. Одежда, громкий голос – все указывало на определенный недостаток воспитания. Он успел дважды выругаться в ее присутствии, а Ди Ди лишь расхохоталась. Но при этом он обладал определенным лоском, который придают деньги. Об их наличии свидетельствовали его наручные часы, блестящие туфли ручной работы, очень красивая сумка из крокодиловой кожи, которую они привезли Сьюзен Холден из Лондона. Когда она вынула ее из мягкой оберточной бумаги, то едва поборола желание опустить голову и вдохнуть этот вкусный запах роскоши.
Она отогнала мысли о сумке и снова взглянула на часы. Почти без четверти четыре. Право, Генри давно следовало позвонить и сказать, успеет ли он домой к ужину. А то она не знает, на сколько человек готовить. Неужели Банкрофты решили остаться до вечера? Перспектива накормить семь человек парой бройлерных цыплят заставила сердце тревожно забиться.
– Там, где наш отель?
– Да. Но тот дом стоит отдельно, на выступе. С прибрежной дороги его не увидишь.
Можно было бы приказать Вирджинии сбегать за куском свинины. На всякий случай. Мясо не пропадет, даже если они не останутся, – пойдет детям на тефтели.
Ди Ди наклонилась к хозяйке, придерживая светлые волосы:
– Мой сын рассказывал нам, какие у вас замечательные соседи. Как это, должно быть, чудесно, когда рядом живут художники, да еще в таком количестве.
Сьюзен Холден села чуть прямее и поманила Вирджинию, показавшуюся в окне.
– Да, это мило. А то очень многие полагают, что курортный городок мало что может предложить в плане культуры. Но мы стараемся.
– Знаете, я завидую вам и в этом тоже. На наших фруктовых плантациях вообще не слышали ни о какой культуре. Есть у нас радио. Немного книг. Иногда приходят газеты.
– Понимаю. А мы любим поощрять дух творчества.