Я остановила машину под многовековым дубом и, заглушив мотор, вышла из нее, заперла дверцу и направилась в сторону дачного домика Лобанова, до которого не доехала опять же из соображений осторожности. Сам Лобанов давно уже находился внутри, а потому мне теперь нужно было найти возможность каким-то образом подсмотреть, что он там делает. Вдруг у него какой-то важный гость, тогда тем более нужно на него не только посмотреть, но еще и послушать, о чем эти люди станут говорить.
Внимательно осмотрев дом со всех сторон, я заметила, что в одном из окон открыта форточка. Быстренько перемахнув через низкий, практически декоративный заборчик, я торопливо добежала до этого окошка и, спрятавшись под развесистую вишню, прислушалась. Из дома доносились голоса: мужской, наверняка принадлежавший Лобанову, и женский, возможно, жены или любовницы. Но вот разобрать, о чем шла речь, было сложно.
Не желая упустить ничего важного, я решила рискнуть и, выпрямившись, встала на аккуратную завалинку. Теперь уже мое лицо оказалось почти на уровне форточки, жаль, что приблизиться к ней поближе я не могла, чтобы не засветиться. Но зато теперь мне все же стала слышна какая-то часть беседы. Расслышать все у меня получилось с того момента, как Лобанов заявил:
— Так я остаюсь?
— Оставайся, конечно, — как-то обреченно ответила женщина. И сразу спросила: — Долго ты так собираешься тут скрываться?
— Пока мои проблемы не разрешатся. Ребята сообщат мне, как только все уладится.
— А ты уверен, что они сумеют со всем разобраться? — продолжала любопытствовать хозяйка.
— Н-не знаю, — неуверенно ответил Лобанов. — Пока мне не остается ничего, кроме как надеяться, что они не подведут. По правде говоря, — вздохнул Сергей Александрович, — я таких делов понаделал, что не знаю, смогу ли разобраться с ними. Но ты не беспокойся ни о чем, наверняка скоро все разрешится, а пока я просто отдохну тут немножко.
— Эй, дамочка, — неожиданно отвлек меня кто-то сзади. — Что вы тут делаете?
Совершенно забыв на время, что торчу почти у всех на виду, я в первый момент испугалась окрика и, резко обернувшись, едва не упала с завалинки. У заборчика стоял солидный пожилой мужчина в спортивном костюме. Такой наряд с его внешностью никак не сочетался. Впрочем, самому мужчине в данный момент, по-моему, было совершенно все равно, что о нем подумают другие. Ведь он прибыл на дачу отдыхать.
— Так что вы там высматриваете? — повторил вопрос мужчина. — Думаете, что бы такое стоящее стащить? Или проверяете, дома ли хозяева?
— Нет, — уверенно, но все же не слишком громко ответила я. — Просто хочу выяснить, с кем путается мой муж. Разве это запрещено?
Подобного ответа мой собеседник явно не ожидал, а потому на минуту растерялся, а потом широко улыбнулся и произнес:
— В таком случае советую вам просто постучать к ним. Вместе и посмотрим на личико вашего муженька.
— Вы что, считаете меня полной идиоткой?! — зашипела я на советчика. — Я не собираюсь ему показывать, что все знаю. А с этой стервой я потом разберусь, главное, ее хорошенько рассмотреть. А теперь, будьте так любезны, проваливайте прочь и не мешайте мне, — нахмурив брови, бросила я. — Это не ваши проблемы.
— Ну, в общем-то, да, — почувствовав от моих слов себя неловко, засмущался дачник. Затем открыл рот, чтобы еще что-то сказать, но почему-то передумал и пошел прочь, не забывая при этом поглядывать и на меня.
«Фу, кажется, все обошлось, — утирая вспотевший лоб, подумала я. — Хорошо, что наш народ так доверчив и наивен, иначе не знаю даже, что бы я делала».
Собравшись было вернуться к своему занятию, то есть подслушиванию, я приготовилась опять взобраться на завалинку, поближе к форточке, но тут вдруг хлопнула дверь. Понимая, что кто-то только что вышел из дома, возможно, услышав мой разговор с заботливым дачником, я торопливо юркнула за укрывшее меня дерево. И не успела я как следует спрятаться за ним, как увидела Лобанова. Он уже успел переодеться в дачный наряд, жатый легкий костюм светло-голубого цвета, и держал в руках какой-то маленький портфельчик, в каких обычно хранят свои инструменты сантехники и иные мастера. С этой ношей преследуемый мною направился в сторону гаража.
Поняв, что меня пока еще не вычислили, я облегченно вздохнула и позволила себе немного расслабиться. Затем, дождавшись, когда Лобанов скроется за дверью гаража, вынырнула из своего укрытия и направилась за ним следом. После подслушанного только что разговора у меня возникла одна-единственная мысль: Аллу убил именно Лобанов. Вот теперь и прячется, так как является человеком слишком уж боязливым и предпочитает подстраховываться заранее.
«Кстати, а ведь вполне возможно, что после моего ухода сам Корольков позвонил этому негодяю и предупредил о том, что ему теперь не жить. Тогда тем более понятно поведение мужчины, — неожиданно подумала я, продолжая размышлять: — Естественно, Лобанов не придумал ничего лучше, как скрыться хоть на время. А может, он даже заказал убийство Королькова, так как тот слишком быстро понял, что все случившееся дело его рук. Не просто же так он упоминал про каких-то своих ребят, которые должны все уладить. А уладить все можно только одним способом: еще одним убийством».
Оказавшись возле двери, ведущей в гараж, я на минуту остановилась, осмотрелась по сторонам и быстро нырнула внутрь. В помещении оказалось довольно светло, что достигалось наличием здесь искусственного освещения. Торопливо отыскав среди множества всяких дачных предметов фигуру копошащегося в машине Лобанова и поняв, что он не слышал, как я вошла, я повернулась назад к двери и защелкнула ее засов. Щелчок получился громким и сразу же привлек внимание протирающего салон Сергея Александровича. Он поднял голову и, конечно же, увидел меня. В следующую минуту лицо мужчины начало меняться: сначала на нем отразилось удивление, потом некоторое подобие испуга, а затем и вовсе откровенная злость.
— Что вы делаете в моем гараже? — тоном, не терпящим возражений, спросил Лобанов. — Я разве вас сюда пускал?
— Нет, — растерянно ответила я, никак не ожидая, что в таком маленьком и не производящем должного впечатления мужчине окажется столько решительности и злости. По правде сказать, он показался мне слабым, неактивным, но, видно, я сильно ошиблась на этот счет.
— Тогда какого черта вы тут делаете? — продолжил допрос Лобанов, не давая мне вставить и слова. — Я же русским языком сказал, что деньги отдам в ближайшие дни. Неужели это так сложно понять?
— Деньги? — совершенно не понимая, о чем идет речь, переспросила я. — О каких деньгах вы говорите?
— Не прикидывайтесь дурой, — усмехнулся Лобанов. — Что вам от меня еще может быть нужно, как не деньги? Еще раз повторяю, отдам их сразу, как только смогу, со всеми процентами. Так и передай своему начальству.
— У меня нет начальства, — выбрав удобный момент, ответила я.
— Нет? — видно, только сейчас поняв, что не за ту меня принял, осекся Лобанов. И тут же спросил: — А разве вы не от Воронина?