Сняв телефонную трубку, Синтия позвонила дочери. Если Джеймс только пальцем тронет ее внучку, она живьем сдерет с него кожу. Единственное, что хорошо во всем этом деле, так это то, что парня надолго посадят в психушку. Будем надеяться, что на этот раз врачи выкинут ключ от его палаты.
— Послушай, Габби, все мужчины одинаковы. Они делают тебе ребенка, а потом умывают руки, предоставляя тебе одной справляться со всеми проблемами беременности. Единственное, в чем они заинтересованы, — это в рождении ребенка. Но даже это чувство со временем угасает.
Габби тяжело вздохнула. Неужели мама и впрямь думает, что этим ей помогает? Но самое плохое заключалось в том, что она чувствовала: Синтия не так уж далека от истины. Она была на последних месяцах беременности, а мужа почти никогда не бывало дома. Гараж давал неплохой доход, и Габби это радовало. В семье завелись деньги, кое-что откладывали на черный день. Еще до рождения ребенка они переберутся в новый муниципальный дом. Но ради этого Винсенту приходилось мотаться с рассвета до поздней ночи.
Синтия глядела на дочь и с трудом сдерживала желание хорошенько встряхнуть эту дурочку. О чем думает эта девчонка? Она не видит даже того, что происходит у нее прямо перед носом. Габриела связалась с преступником, а из преступников не получаются хорошие семьянины. Впрочем, похоже, Винсент по-настоящему любит ее дочь. Не то чтобы Синтия была в восторге от партнера Габриелы. Так это, кажется, сейчас называется? Он свысока смотрел на Синтию и даже не скрывал своего к ней безразличия. Неприязнь она пережить еще смогла бы. Если бы Винсент ее ненавидел, это означало бы, что она имеет на этого идиота хоть какое-то влияние. Но он испытывал по отношению к Синтии полнейшее равнодушие, и это ее бесило. А Габриела, похоже, и не собирается защитить свою мать. Что за чудовищная несправедливость!
— Что-то слышно о придурке?
Габби закатила глаза и обиженным тоном сказала:
— Перестань так называть Джеймса. Его пока не нашли. Только Богу ведомо, где он сейчас.
Синтия фыркнула.
— Бродмур [22] — самое место для таких, как он. Его следует запереть туда пожизненно.
— Джеймс — твой сын, мама!
Синтия снова фыркнула.
— Перестань говорить об этом. Я не имела никакого отношения к его воспитанию. В любом случае, ему сейчас больше восемнадцати лет, и он полностью отвечает за свои поступки.
Габби не ответила. Ее всегда удивляло, как легко матери удается переложить свою вину на плечи других людей. Она погладила себя по большому животу. Сегодня она чувствовала себя прескверно.
Видя, в каком состоянии дочь, Синтия сказала:
— Собирайся, Чери! Ты поедешь к бабушке.
Габби попыталась возразить, но мать подняла руку и твердо заявила:
— Ни слова! Тебе надо отдохнуть. Лазанья в холодильнике. Белье поглажено. Перестань нервничать и отдохни. Ноги надо положить повыше.
Габби испытывала благодарность к этой странной женщине, которую она в равной степени любила и ненавидела. Как только Синтия осознала, как тяжело проходит беременность дочери, она начала вести себя как заботливая мать. Было видно, что Синтия с нетерпением ждет рождения внука. Она начала покупать детские вещички и даже поставила у себя в квартире старую кроватку Чери. Должно быть, она думает, что иногда ребенка будут привозить к ней.
Впервые за много лет Габби не чувствовала себя неловко в присутствии матери. Они могли даже непринужденно поболтать и посмеяться вместе. Казалось, чем меньше оставалось времени до рождения малыша, тем лучше относилась Синтия к дочери. Бабушка Мэри считала, что внучка сошла с ума, но она не видела эту сторону характера Синтии, почти никто не видел. С возрастом, в этом не было никакого сомнения, ее мать становилась все более человечной, похожей на обыкновенную женщину. Конечно, материнские чувства Синтии не распространялись на Джеймса, но брата всегда трудно было любить. Габби могла только надеяться, что никто из ее детей не унаследует психическое заболевание Джеймса. Это было бы слишком жестоко. В отличие от Синтии, которая никогда не страдала избытком материнской любви, Габби всем сердцем любила свою семью.
Она пыталась донести до бабушки и дедушки новость о перемене в поведении матери, но те и слушать ее не хотели, утверждая, что Синтия снова задумала какую-то подлость. Габби понимала, почему они ей не доверяют, но особенно не беспокоилась. Теперь, когда Винсент на свободе, Синтия уже не сможет забрать у нее Чери.
Ее очень радовало то, что любимый снова с ней. Габби только хотелось, чтобы Винсент чаще бывал дома. Но она понимала, что поднять гараж и заставить его давать прибыль совсем не просто, поэтому особенно на судьбу не жаловалась.
Чери уже сложила вещи в сумочку, прихватив и книги по рисованию, и с нетерпением ждала бабушку. Девочка любила рисовать, и Синтия подарила ей мольберт. Чери надевала белый халатик, точь-в-точь такой, как на настоящих художниках, изображенных в книге, которую бабушка ей показывала, и с удовольствием рисовала, стоя за ним.
Синтия считала внучку очень талантливой и решила всячески развивать ее талант. Она серьезно полагала, что из Чери выйдет вторая Трэйси Эмин. [23] Ей обеспечено блестящее будущее! Синтия готова была горы свернуть, лишь бы у любимой внучки было то, чего, по ее мнению, в свое время лишили ее саму. В Чери Синтия видела себя. Именно так сложилась бы ее жизнь, будь у нее другие, нормальные родители, которые смогли бы обеспечить дочери надежный старт в жизни. Синтия обвиняла Мэри и Джека во всех своих неудачах, даже в безумии Джеймса-младшего. Она всерьез считала, что именно ошибки, допущенные ее матерью, самым негативным образом сказались на психическом развитии мальчика.
Синтия и помыслить не могла, что, то забирая детей, то оставляя их на попечение Мэри, отказывая им в проявлениях любви и выдвигая непосильные требования, непосредственно повинна в душевной болезни сына и нездоровой тяге дочери к проявлениям любви со стороны окружающих. На самом деле, Синтия гордилась Габриелой. Пусть себе носится с этой беременностью, лишь бы позволяла Чери почаще бывать у бабушки. И до тех пор, пока это будет продолжаться, Габриела не утратит ее расположения.
Куда сложнее было с Винсентом, который не желал, чтобы его дочь общалась с бабушкой. Синтия понимала, что мальчишку надо поставить на место. После освобождения из тюрьмы он возомнил себя шишкой. Ладно, посмотрим…
Она улыбнулась при мысли о том, как разделается с Винсентом, и, чувствуя небывалый душевный подъем, улыбалась всю дорогу до дому. Маленькая Чери щебетала без умолку, сидя рядом с бабушкой.
Голды вели наблюдение за банком в городке Боро Грин уже в течение нескольких недель. Теперь они досконально знали, кто и когда входит банк или выходит из него, когда там спокойно, а когда выпадают горячие деньки. Один день каждого месяца в банке оказывалось более ста тысяч фунтов стерлингов. Потом приезжали инкассаторы и забирали деньги. Сегодня Голды сидели в маленьком кафе и с интересом наблюдали за передачей денег.