Аманда продолжала:
— Полиция считает, что это было ограбление, но, если у вас есть какие-нибудь другие предположения, вы обязательно должны сказать им.
Кевин попытался выглядеть невозмутимым и показать, что он не понимает, о чем идет речь.
— Да нет, конечно, это было ограбление. Да она никого и не видела за все это время, я точно знаю.
Сотрудница отдела по надзору за бывшими заключенными печально закивала.
— Она очень приятная женщина. Я думаю, она уже расплатилась сполна за свой грех и заслуживает того, чтобы ее оставили в покое.
Кевин ничего не ответил ей, но понял, что у нее закралось сомнение по поводу всего случившегося. Он должен сам разузнать, откуда ветер дует. Он надеялся, опираясь на свои старые связи, найти кого-нибудь, кто бы снабдил его нужной информацией. Может быть, Луиза и посчитает, что Мария получила по заслугам, но старые раны так просто не затягиваются. Кто бы ни совершил это с его дочерью, преступнику следует остерегаться. Кевин Картер объявил ему войну.
* * *
Карен Блэк сидела в пабе. Она была на вершине счастья. Да, все это похоже на сон, мечта сбылась наконец, и сегодня, в пятницу вечером, Карен чувствовала себя триумфатором. Все были в курсе того, что она сегодня совершила, потому что она сама, не таясь, громко рассказывала о своем подвиге. Ей подносили напитки, муж гордился ею, братья тоже были в восторге от нее, друзья, которые сейчас находились в пабе, поднимали за нее тосты.
— Эта чертова шлюха получила то, что заслужила! Когда я думаю о Каролине и Бетани… Теперь, я надеюсь, она все поймет, я очень на это надеюсь! — орала на весь паб Карен, и ее глаза светились ненавистью. — Да, теперь она поймет, что такое, когда тебя бьют бейсбольной битой по голове. Я очень надеюсь, что сейчас эта сволочь лежит и подыхает в госпитале «Старый Лондон». Я очень на это рассчитываю.
На самом деле она вовсе не хотела, чтобы Мария отдала богу душу, пойти по ее стопам — в тюрьму — ей не улыбалось. Это просто было шоу, которое Карен обдумала заранее.
— Ну, кто выпьет со мной за это? — Карен продолжала упиваться успехом.
Ее брат Люк, огромная бритоголовая громадина, с ног до головы покрытая татуировками, широко улыбнулся ей и предложил коктейль «Красный бык».
— Я вот только думаю, что на это скажет Патрик Коннор. А, Кел?
Брат смеялся над ней, и она знала это.
— Плевать! Я сделала это ради нашей семьи, ради справедливости.
— Я уверена, что моя мама сейчас находится на седьмом небе от счастья, — сказала Тамара, печально улыбаясь своей героической тетушке.
— Я сделала это для тебя, Тамара, ради всего того, что ты потеряла.
Тамара тяжело вздохнула:
— А что, собственно, я потеряла? Я потеряла мать-наркоманку. А что я приобрела? Я приобрела тебя. Таким образом, я оказалась в выигрыше.
Карен увидела, что она уходит из паба.
— Неблагодарная маленькая свинья! — сказала Карен и тоже направилась к выходу.
Алан Джарвис со счастливым выражением лица открыл дверь своего офиса. Девушка, которая находилась с ним, поднялась по ступенькам и быстро проскользнула в комнату. Они оба были пьяны и довольны собой.
— А у тебя здесь есть выпивка?
Девица едва ворочала языком, видимо, после внушительной дозы алкоголя и наркотиков. Она неуверенными движениями снимала с себя дешевенькое, уже изрядно замызганное пальто, купленное в народном супермаркете «Рамфорд».
— У меня есть немного виски.
— Это подойдет. А почему ты приводишь девушек сюда? Ты женат? — В ее голосе звучал очень приятный возбуждающий акцент, который можно встретить в южной части Лондона.
Алан утвердительно кивнул. Не мог же он ей сказать, что, в последний раз приведя к себе домой девицу, он на следующий день, проснувшись, обнаружил, что та попросту обокрала его. Но он сам был виноват — ему нужно было вовремя указать ей на дверь.
— А как выглядит твоя жена? — В ее голосе звучало что-то вроде ревности.
Алан делано нахмурился:
— Ну, она такая большая, агрессивная. Ну, в общем, настоящая ведьма. Она даже побила куколку, которую я последний раз приводил сюда. — Он наблюдал, как девушка воспринимает услышанное. — Знаешь, что она сделала? Она пришла прямо сюда, в офис, да к тому же прихватила своих братьев.
Девушка смутилась и стала наливать себе виски. Но было ясно, что она не сбежит до тех пор, пока не получит то, за чем сюда явилась. Однако фокус был в том, что ему не хотелось совокупляться с ней. Во всяком случае, не здесь. Здесь работала Мария, и сюда он иногда приводил своих детей, когда была необходимость поработать в выходные.
Алан вздохнул. Если он и дальше будет так осторожничать, то скоро начнет вести честную, добропорядочную жизнь, а причиной тому была Мария. Маленькие милые куколки с полным отсутствием мозгов внезапно утратили для него всю привлекательность.
Девушка медленно вдохнула амфетамин, который тут же глубоко проник ей в легкие. Она закашлялась. Ее голос заставил его содрогнуться. Он подумал о Марии, лежащей в больнице. Чем он занимается?! Господи, чем же он занимается? Пятидесятилетний, в общем-то уже немолодой человек таскает к себе девиц легкого поведения…
Алан тяжело вздохнул:
— Шанель…
— Шантель, Алан. Я тебе уже столько раз говорила это, — с обидой в голосе поправила его девушка.
Настроение у него совсем испортилось, потому что он понял, что сегодня у него ничего не получится.
— Ну же, Алан, поторопись. Мне нужно домой, — подгоняла его гостья. Ее помада размазалась, а лицо блестело от пота. Она торопилась сбросить с себя одежду. Ее маленькие груди вывалились наружу, когда она, стоя перед ним на коленях, пыталась расстегнуть его джинсы.
Алан смотрел с улыбкой, как она тщетно пытается возбудить его член. Внезапно он начал смеяться — все громче и громче. Но это не было похоже на смех счастливого человека. Это был глубокий печальный стон, который вскоре перешел в истерические рыдания. Вся его нескладная, пустая жизнь разом пронеслась перед ним: неудачная женитьба, бизнес, торговля наркотиками, любовь к азартным играм, а кроме того, то неминуемое, что ждало его впереди, — срок длиной в двадцать лет, если вдруг все раскроется. Лучше наложить на себя руки, чем оказаться за решеткой. Алан рыдал все громче и громче, будучи не в силах совладать с собой.
Шантель сильно перепугалась. Этого она от него никак не ожидала. В ее глазах он был властным, жестким человеком, настоящим мужиком. Девушка быстро оделась и выбежала на улицу, чтобы поймать такси. В руках она держала тысячу долларов десятидолларовыми купюрами. Лучше находиться здесь на холодном ночном ветру, чем слушать, как он рыдает, и видеть его красные, опухшие от слез глаза. Черт бы побрал этих мужиков. Ни один из них не стоит даже того, чтобы она просто разделась перед ним.