— Видите ли, мисс Картер, мы считаем, что нападение на вас было совершено этой Блэк. Она всюду трубила о том, что хочет отомстить вам за свою сестру…
— Меня ограбили, — перебила Мария. — Я знаю Карен, ее там не было. Если бы Блэки хотели проучить меня, мне бы об этом сказали. Я знаю правила игры лучше, чем вы.
Детектив Доусон зяглянул ей в глаза. Мария Картер выглядела так, будто она уже не живет, а просто существует. За годы своей работы он много раз видел таких людей, но сейчас его сердце вдруг переполнилось состраданием к этой женщине, он и сам не знал почему. Она была крупной, высокой, крепкого телосложения. Очень сексапильной. Но при этом в ней чувствовалась какая-то уязвимость, которая волновала его. Доусон догадался, что именно эта особенность принесла ей столько горя.
— Карен Блэк призналась в поджоге дома ваших родителей, но мы настоятельно рекомендуем вам впредь быть предельно бдительной. Она из очень большой семьи, и все ее родственники склонны к насилию.
Мария мягко ему улыбнулась, и от этой улыбки его будто током пронзило.
— Благодарю вас, мистер Доусон, но тюрьма кое-чему научила меня. Я очень признательна вам за ваше беспокойство, но я должна постараться жить без страха. Иначе Карен Блэк будет считать, что она победила.
Он ничего ей не ответил. Аманда тем временем что-то писала в записной книжке.
— В сравнении с тем, что я пережила после своего преступления, все кажется пустяком. Я только думаю, что лучше бы я была объектом ненависти только Карен, а не своей матери, и я не понимаю, зачем она прицепилась к моей семье. Моя мать ненавидит меня во сто крат больше, чем Карен Блэк. Она даже не взяла к себе моих бедных детей, а Блэки, надо отдать им должное, забрали детей Бетани.
Все молчали.
— Блэк говорит, что она думала, будто ваша мать была на кладбище и что она хотела сжечь лишь дом.
— Охотно верю, — сказала Мария. — Может показаться странным, но я уверена, что у меня никогда не было намерения убивать Бетани или Каролину. Может, я хотела их только припугнуть. Уж и не знаю по какой причине, но я Карен верю. Иногда события выходят из-под контроля, и не успеешь ахнуть, как произошло непоправимое.
Мария замолчала. Когда она снова заговорила, голос ее был полон горечи:
— Ее обвиняют в преднамеренном убийстве?
Доусон кивнул.
— Это означает, что дело ведет прокуратура? Я только надеюсь, что к ней отнесутся с такой же строгостью, как когда-то ко мне.
Видно было, что Доусон не знает, что ответить. Лицо его вспыхнуло яркой краской, и ему потребовалось несколько секунд, чтобы откашляться.
Через пару минут все они разошлись по своим делам. Только спустя какое-то время Аманда разглядела слова, которыми она исписала блокнот: «Бедная женщина. Бедная женщина». Это Мария Картер так на нее повлияла — внушила желание защитить ее. И, принимая во внимание то, что Мария совершила много лет назад, этот факт приводил Аманду в изумление.
* * *
Тиффани купала Анастасию. Малышка была вся в мыльной пене, скользкая, личико ее смеялось, но улыбка тут же погасла, когда в ванную зашел отец.
— Слыхала, Тифф? Твою бабулю поджарили, как котлетку, — гоготал Патрик Коннор. — Самая классная новость за последние годы, черт побери. Бедняжки Люси не было дома, а я бы многое дал, чтобы посмотреть, как и ее поджаривают. Еще одна болтливая дура.
Тиффани промолчала. Она знала, что Пэт не ждет от нее ответа, а она так устала, так вымоталась. Все, что ей сейчас нужно, — это крэк, и если она сделает то, что он от нее хочет, она его получит.
— Привет, малышка! Где у нас папина девочка? — Пэт, широко ухмыляясь, прорычал эти слова прямо в лицо девочки.
Личико Анастасии сморщилось, и она разревелась. Когда плач ребенка достиг пика, Пэт закатил глаза к потолку.
— Вот маленькая шлюха, совсем как ее бабушка. Засунь ее под воду, чтобы она заткнулась.
Тиффани повернулась к нему:
— Это не смешно, Пэт. Никогда так не говори.
Он ухмыльнулся и достал из кармана небольшой пакетик.
— У меня для тебя подарочек, так что лучше будь со мной поласковей.
Он призывно помахал перед ней вожделенным пакетиком, полным сигарет с крэком, и медленно двинулся из ванны, пятясь задом.
— Иди к папочке, Тифф.
Она посадила плачущего ребенка обратно в воду и поднялась. Пэт лающим голосом отдавал ей приказы:
— На колени, Тиффани! Ползи к папочке, на коленях!
Она понимала, что ведет себя как полное ничтожество, но соблазн был настолько велик, что она делала все, что он велел. Тиффани ползла по комнате за Патриком, который пятился, громко шурша пакетиком. Каждый раз, когда она пыталась ухватить его, он резко отводил руку назад, не прекращая смеяться. Наконец она выхватила у него пакетик. Он с удовлетворением наблюдал за тем, как она лихорадочно роется там, отыскивая самый большой косяк.
Выглядела Тиффани ужасно. На губах высыпала лихорадка, кожа шелушилась, под глазами залегли глубокие черные тени. Ее длинные светлые волосы казались грязными и тусклыми. Она наконец выглядела тем, кем и была: безвольной дурой и шлюхой. Все сработало лучше, чем он ожидал. Он чувствовал себя королем в собственном королевстве. Один звонок в социальную службу — и ребенка заберут. Он доведет ее до отчаяния, а потом подарит облегчение — замкнутый, порочный круг. Как только у нее отберут ребенка, она будет опустошена, а наркотики помогут ей смягчить боль. Он убьет двух зайцев одним ударом. Какой он все-таки умный парень.
Скоро он сможет сосредоточиться на новой девушке, которую подобрал на Паддингтонском вокзале несколько дней назад, маленькой выжженной блондинке, свеженькой четырнадцатилетке с острыми грудками и ротиком, будто специально созданным для минета. Она стояла на панели, попав сюда через череду приютов. На данный момент он обхаживал ее, завоевывая доверие. Потом он напугает девчонку до смерти и станет управлять ею с помощью наркотиков. Жизнь улыбалась Патрику.
Тиффани лежала на полу с бессмысленным выражением лица. Он услышал, как Анастасия плещется в ванне, и почувствовал раздражение: теперь ему придется вытирать ребенка, а у него в четыре встреча. Патрик пнул ногой Тиффани. Она уставилась на него глазами новорожденного ребенка, абсолютно лишенными осмысленности. Тиффани крепко сидела на крючке. Она и убить сможет, если придется. В точности как ее мать когда-то.
Завернув Анастасию в полотенце и переступив через распростертое тело Тиффани, Патрик испытал удовлетворение от хорошо проделанной работы.
— Посмотри-ка на мамочку, солнышко, она, как всегда, в отключке.
Анастасия заулыбалась ему, непривычная к нежности в его голосе.
— Па-па.
Он довольно засмеялся и, вытирая ее, напевал старую песенку Куртиса Мэйфилда. Малышка наслаждалась таким вниманием со стороны отца и радостно повизгивала в такт его словам. Она уже понимала, что, когда люди хорошо с тобой обращаются, надо этим пользоваться. Никогда не знаешь, надолго ли это.