— Годы теперь все время улетают от Далтона прочь, — произнесла Луиза, глядя в окно. Она хмуро наблюдала, как ястреб высоко в небе кружился над полем. — Но это не меняет его или мои чувства к нему.
— Да, я знаю, — произнесла Дейзи. Ее огорчало, что Луиза переживает.
— Его сын сомневается в моих чувствах, — сказала Луиза.
Дейзи вздохнула. Она не хотела говорить лишнего, ведь Джеймс всегда сомневался. Его мать умерла, когда Джеймс был еще молод, и он не доверял Луизе с самого начала.
— Гусёна, — проговорила Луиза, усмехнувшись. — Помню, я даже ревновала, когда Далтон так тебя называл. Как будто только вы с Джеймсом были тут влюбленными! Я выросла на всех этих шошонских историях. Я даже знаю о тотеме белой гусыни, символе плодородия и супружеской верности, о том, как эти птицы находят свою пару, преодолевают огромные расстояния, как хранят верность…
Дейзи почувствовала, как у нее внутри все сжалось, когда она подумала про Джеймса, про то, какие расстояния им пришлось преодолеть и чем все это закончилось. Кухня напомнила ей, сколько раз они завтракали здесь вдвоем. Дейзи закрыла глаза и ощутила горячие капли слез на щеках.
— Мы только думали, что принадлежим друг другу, — проговорила она. — И вот что случилось.
— Судьба поступила с вами жестоко, но знаешь, я все равно думаю, что вы должны быть вместе. Я очень хотела, чтобы ты тогда не уехала.
— Я сделала то, что считала правильным. Я не хотела растить свою дочь на том самом ранчо, где мой сын…
— Я знаю, — быстро сказала Луиза. — Я не имею права тебя осуждать и не осуждаю. Но мне не хватало тебя, Дейзи. С двумя Такерами непросто быть единственной женщиной. С твоим пребыванием здесь все уравновешивалось.
— Я очень скучала по своей маме, — произнесла Дейзи, вытирая слезы. — Ты одевала меня на свадьбу, ты была моей снохой, бабушкой моих детей. Сейдж так и считает тебя бабушкой.
— Белым гусям не нужны всякие бумажки. — Луиза постаралась улыбнуться, но в ее словах была горечь. — Им не нужны свидетельства о браке, чтобы быть вместе всю жизнь. Так что, полагаю, я могу быть бабушкой Сейдж, не выходя замуж за ее дедушку.
— Да, — произнесла Дейзи, а имя дочери продолжало звучать у нее в сердце.
— Я рада, что ты вернулась, — проговорила Луиза.
* * *
Конюшня на ранчо была огромной и глубокой, словно пещера. Дейзи вошла, и на секунду ей почудилось, что она оказалась в чреве огромного чудовища. Лошади заржали, когда Дейзи подошла ближе. Ее сердце забилось быстрее — она узнала многих из них! Здесь были Рейнджер, Чикита и Пикколо. Дейзи останавливалась у каждого стойла. Она прижималась щекой к каждой лошади, здоровалась и гладила их по бархатной морде. Глаза животных были большими и настороженными. Интересно, а они узнали ее?
— Привет, мальчик, — обратилась Дейзи к Рейнджеру. — Ты тут самый большой, как всегда. Почему ты не поехал со всеми? — Огромный конь тряхнул головой и потупил глаза, как будто вопрос смутил его. Он всегда был любимцем Джеймса, самой любимой лошадью. Дейзи увидела седые волоски вокруг рта животного и, пощупав за ушами, почувствовала сухую кожу. Рейнджер по-прежнему был здесь самым большим, но он постарел. Ей было печально видеть лошадей такими, но в то же время Дейзи была рада, потому что вообще не ожидала увидеть здесь ни одной лошади, которой помнила.
Она поздоровалась и с новыми лошадьми, с теми, кого никогда раньше не видела. Со стропила прыгнул черный кот, и из-под сена раздался мышиный писк. В темноте под крышей заметались летучие мыши. Дейзи вздрогнула, будто увидела привидение. Ее сердце забилось в груди, словно птица в клетке. Ей надо было отдышаться. Она захотела на воздух, на простор, чтобы прогнать этот кошмар, этот визит в прошлое, избавиться от той пустоты, которую должна была заполнять Сейдж.
С годами ее уверенность всадника прошла, но сейчас ей больше всего хотелось сесть на лошадь и помчаться к холмам. Когда-то, очень давно, Джеймс держал несколько лошадей с покладистым и спокойным нравом для нее и детей: Серебряную звезду, вспомнила она и…
— Скаут! — громко позвала Дейзи.
Она не поверила глазам. В стойле, посередине конюшни, стояла лошадь с золотистым отливом. Ее шкура была тусклой и пыльной. Животное, опустив голову, уткнулось мордой в угол.
— Скаут… — попыталась прошептать Дейзи, но голос не слушался ее. Скаут была лошадью Дейзи. Она катала на своей спине ее детей, возила их по серебристым полям полыни. Это была прекрасная пегая лошадь с белой гривой, и Дейзи когда-то с гордостью восседала на ней. Статная и сильная, Скаут с легкостью носила Дейзи по крутым горным склонам, через ледяные реки и по узким каменным уступам. Она возвращала Дейзи домой с любых прогулок и поездок сама, как бы далеко они ни уезжали. Дейзи ухаживала за ней, чистила и чесала ее так, как научил Джеймс.
Но сейчас животное выглядело совсем неухоженным. Когда-то белые, хвост и грива теперь были коричневыми от пыли. Лошадь стояла опустив голову, и Дейзи решила, что ею овладело уныние. Как же Джеймс допустил такое? Или это была другая лошадь, другая пегая лошадь с белой холкой в стойле Скаут?
— Скаут, — тихо позвала Дейзи, просунув руку через решетку. — Эй, Скаут, это я. Помнишь меня?
Большинство лошадей находились в узких стойлах, в которых они могли только стоять. Но у лошадей для семьи были стойла большего размера, где животному можно было свободно двигаться. Эта старая кобыла стояла не шелохнувшись.
— Вашаки, — прошептала Дейзи.
Неужели лошадь двинула головой или Дейзи это только показалось? Лошадь посмотрела через левый бок, а потом снова уставилась в угол. Дейзи всматривалась в пыльную мглу в поисках примет того животного, которое она когда-то знала. Она заговорила снова, и теперь ее голос звучал уже гораздо увереннее.
— Помнишь реку? Как мы ехали вверх по течению в горы? Тебе нравилось, если погода становилась все холоднее, и когда снег начинал таять…
Дейзи замерла, протянув руку дальше за решетку, но продолжала говорить…
— Помнишь меня? Помнишь нас? Меня, Джейка и Сейдж? Джеймс тогда был на Рейнджере… помнишь своего друга Рейнджера? Вашаки, Скаут. Вашаки…
Это имя делало Дейзи сильнее. Она продолжала говорить, напоминая старой лошади о крутых тропах и голубом небе, о диких цветах в снегу, о синих ледяных шапках на красных скалах.
Лошадь переступила с ноги на ногу. Дейзи слышала, как копыта зашуршали на соломенной подстилке, потом застучали по деревянному полу, и кобыла стала поворачиваться. Ее голова все еще была опущена, будто притяжение не давало поднять ее от земли. Она неуклюже двигалась по стойлу, тихо цокая копытами. Дейзи вытянула вперед дрожавшую руку. Кобыла медленно подняла шею и стала ее обнюхивать. Дейзи почувствовала теплое дыхание на своих пальцах. Затем лошадь подняла голову и посмотрела прямо на Дейзи.
— Это ты… — прошептала Дейзи.