Алексея разбудил настойчивый стук в дверь. Это был генеральский денщик.
— Ваше сиятельство! Извольте пробудиться! Белый день на дворе. И его превосходительство господин генерал вас к себе требуют. Велели сказывать, что срочное дело образовалось…
Пренебрегать таким приглашением не приходилось. Тем более сон, пусть и недолгий, помог рассудку проясниться после возлияний в честь грядущей свадьбы. Служебными делами тоже нельзя манкировать.
Ротмистр Чертольский поспешно поднялся, в быстром темпе привел себя в порядок и направился в штаб. До чего же насыщенный день выпал — только на рассвете расстался с Мэри, потом пришли болгары, теперь генерал призывает к себе… А ведь до вечера еще так далеко! Каких еще сюрпризов ждать прикажете?
Генерал Палич-Верейский с мрачным лицом сидел за столом, рассматривая какие-то бумаги.
— А, Алексей Николаевич! Здравствуйте, дорогой граф. А у нас опять разнообразные новости. О-хо-хо… Прямо-таки дышать так быстро не успеваешь, как новости появляются. И все, как на подбор, неприятные. А самое гнусное, батенька, что милорда придется-таки вскоре из-под ареста отпустить — из Петербурга пришло недвусмысленное и строгое распоряжение на этот счет. Теперь больше чем сутки под замком его не продержишь. Что ж, отпустим, раз приказано… завтра отпустим, без спешки… А еще лучше — послезавтра, утречком, семь бед — один ответ. Но вот портфельчик с бумагами я ему не отдам-с! В крайности — пустой портфельчик пусть получает на добрую память, а содержимое — фьють! Заявлю, что бумаги по случайности потерялись в момент ареста. Пусть не взыщет-с. Там хоть одни шифровки, но все-таки есть шанс выведать, что у англичан на уме. А маркиз, если захочет на волю, так и без бумаг своих только пятками засверкает. Насиделся уж, поди, под замком-то…
Генерал покрутил в руках бумажный листок.
— Не знаю, господи прости, что за шифр такой — одни цифры. Придется отправлять в главный штаб Дунайской армии к великому князю Николаю Николаевичу, у нас тут в отряде и шифровальщиков-то настоящих нет.
Подумав немного, Алексей все же решился спросить, пока генерал в своей обычной манере не отвлекся на другое:
— А какие еще появились новости, ваше превосходительство? Вы говорили, что они разнообразны… Неужели снова начинаются военные действия?
— Типун вам на язык, граф, уж простите великодушно за резкость, — буркнул Палич-Верейский. — Снова воевать?! Нет уж, увольте, навоевались вдоволь. Хотя… С другой стороны… До Константинополя ведь мы так и не дошли, а уже рукой подать! Так бы на плечах отступающего противника в Константинополь и вкатились, если бы командование нас не остановило. Ведь один бросок — и мы могли бы, как дружина князя Олега, прибить щиты к вратам Царьграда [2] … Обидно, знаете ли, ни с того ни с сего выйти из боя и остаться с носом, когда победа, можно считать, в наших руках. М-да… А новости, о которых вы спрашивать изволили, у нас таковы, что снова англицким духом потянуло. Под утро казацкий разъезд опять двух англичан в расположении части изловил. Спрашивали англичане про маркиза Транкомба, небось одного поля ягоды. Надо думать, по его душеньку гости пожаловали. И что забавно — снова титулованная особа к нам явилась. Некий лорд Дартлвилль… Как вам понравится — лорды через греческую границу прямо как горох сыплются. Приходится еще и с этим делом разбираться. И вот тут-то, граф, помощь ваша и потребуется.
Палич-Верейский замялся и сказал с некоторым усилием (тема-то оказалась щекотливой):
— Не сочтите за обиду, Алексей Николаевич, но я бы хотел узнать у вашей невесты, не известен ли ей этот лорд и не из компании ли Транкомба он будет. Что-то он сомнительным кажется…
И генерал пустился в воспоминания о том, как пять лет назад, весной 1873 года, он имел счастье в свите наследника-цесаревича, великого князя Александра Александровича сопровождать их императорское высочество с супругой во время официального визита в Лондон, и там был представлен, среди прочих, члену палаты пэров лорду Эрнсту Дартлвиллю.
Но тот лорд был совсем другим — старым, важным, высокомерным, то есть как раз таким, каким и должны быть, по мнению генерала, чопорные английские аристократы. А этот — молодой парнишка, ни манер особых, ни знаменитого британского высокомерия, на лорда совсем не похож.
— А имя то же самое! И титул! Не иначе как подложный лорд пожаловал с липовыми документами…
Алексей понял, что без разговора с мисс Мэлдон, имеющей некоторое представление о знакомых маркиза Транкомба, генерал с собственным отношением к пришлому лорду все равно не определится, значит, придется подчиниться его желанию расспросить Мэри.
— Ну что ж, с вашего позволения, я сейчас приведу мисс Мэлдон, и мы узнаем у нее все, что ей известно про этого лорда, — согласился он. — Вот только… ваше превосходительство, я вас очень прошу, чтобы это не было похоже на допрос — Мэри такая ранимая, и если мы не проявим должного такта, то нанесем ей глубокую душевную рану.
— Да господь с вами, граф, разве же я таких вещей не понимаю! Не такой уж я старый солдафон, каким кажусь со стороны… деликатность в обращении с молоденькими барышнями — дело святое.
Алексей отправился к Мэри, но в комнату невесты его не впустили. Она через молоденькую болгарку попросила передать графу, что в данную минуту как раз примеряет подвенечный наряд, а это плохая примета, когда жених видит невесту в свадебном уборе накануне свадьбы — только в церкви у алтаря дозволяется ему полюбоваться на такую красоту.
Граф поразился: решив венчаться в Болгарии, в походно-полевых условиях (и к тому же неожиданно даже для самого себя), он и не подумал о таком необходимом для этого дела предмете, как свадебный наряд невесты. Ему как офицеру дозволительно стоять у алтаря и в военном мундире, а вот Мэри, как и каждая невеста, наверное, всю жизнь мечтала о белом шелке и кружевах. Казалось бы, здесь, в прифронтовой обстановке, совершенно несовместимой с шелками, кружевом и флердоранжем, эти мечты так и должны были остаться лишь мечтами…
Но Мэри уже примеряет невесть откуда взявшееся свадебное платье, чтобы пойти в нем к венцу! Женщина, даже самая пылко влюбленная и романтически настроенная, все равно остается много практичнее мужчины.
Почтенная вдова, приходившая к нему утром просить за Мэри, теперь вышла к Алексею с важным и загадочным выражением лица. Похоже, госпожа Райна полностью вошла в свою роль посаженой матери невесты и выполняла взятые на себя обязанности с большим воодушевлением.
— Господин граф, — торжественно обратилась она к Алексею (теперь, когда Райна знала об аристократическом титуле жениха, история романтической любви Марии и Алексея казалась ей настоящей сказкой о благородном принце и золотоволосой красавице). — Для венчания вам нужны кольца… Золотые кольца. Какое может быть венчание без колец?
— О боже, — простонал Алексей. — Кольца…