— Значит, изменений нет?
И между ними все стало как прежде. Обе не знали, надолго ли затянется перемирие, и потому наслаждались моментом как могли. Не пройдет и недели — они снова начнут ссориться, но пока можно и поговорить.
— А где она, кстати?
Дети Джоани всегда говорили, куда идут. А Моника даже не спрашивала Бетани.
— А пес ее знает, Джоани… С тех пор как пропала Кира, она сама не своя.
На сей раз Моника казалась озабоченной. Несведущему человеку могло показаться, что ее волнуют чувства дочери.
— Они были подругами, Мон. Мне нравилось видеть их вместе. Кира любила Бетани, а Бетани любила Киру.
Впервые Джоани говорила о дочери без слез. Хотя по-прежнему думала о том, что испытала девочка перед смертью.
Моника почувствовала напряженность и громко произнесла:
— Кто бы мог подумать, что Ди Бакстер так хорошо проявит себя. Обычно он преотвратный тип!
Джоани грустно улыбнулась:
— У него не было выбора. Думаю, Пол провел с ним соответствующую беседу.
Моника нежно заключила подругу в свои объятия.
— Со временем все утрясется, Джоани. Я очень беспокоилась о тебе, дорогая.
Джоани почувствовала характерный запах пота, всегда исходивший от Моники. Но сегодня и он ей нравился. Ей не хватало подруги. Та могла быть совершенно несносной эгоисткой, но все же чаще проявляла добродушие.
Кроме того, Моника умела слушать других, а это было именно то, в чем нуждалась сейчас Джоани: излить душу близкому человеку.
— Сколько ты получила за интервью, Мон?
Моника перестала улыбаться, ее лицо обрело угрюмые черты.
— Немного, но достаточно, чтобы подсластить себе жизнь.
— Я так и думала! — рассмеялась Джоани.
Моника вздохнула с облегчением. Тема прозвучала, и это хорошо: кажется, она прощена. Джоани все поняла как надо.
— У меня осталось несколько фунтов. Хочешь, я поделюсь с тобой.
Несколько фунтов добавил Ди Бакстер, но об этом Моника предпочла умолчать.
Она снова наполнила себе стакан.
— Странно, эта бутылка вчера вечером не была такой пустой! А, да ладно, кажется, я еще ночью хлопнула стаканчик. Знаешь, Джоани, у меня такое чувство, будто мы с тобой и не ссорились. Я рада, что ты понимаешь меня!
Джоани печально кивнула.
— Да, понимаю, подружка.
— Я бы поехала с тобой в Шеффилд, если бы знала.
— Спасибо, Мон.
— Мне кажется, все обошлось?
Джоани молча улыбнулась, не желая говорить, что она действительно чувствовала: Моника все равно не поймет. Да она и сама не понимала себя.
Она была избавлена от расспросов с приходом Бетани. Джоани вспомнила, что, разбирая куклы Киры, решила отдать часть Бетани. У нее мало игрушек, а Кира была бы не против, если куклы достанутся подружке. Она была уверена в этом. Но другое дело — захочет ли Бетани их взять.
— Это как раз та девочка, которую я хотела увидеть! — сказала она.
Ребенок побледнел.
— Зачем вы хотели видеть меня? Я ничего не знаю, клянусь!
Бетани была напугана. Джоани и Моника переглянулись. Затем Моника пожала плечами, как бы сказав: «Понять не могу, что происходит».
— С кем ты так разговариваешь, негодяйка! — вспылила она.
Ну вот, опять… Только-только наладились отношения с Джоани, а эта мерзавка все испортила!
— Не кричи на нее. Иди сюда, Бетани, дорогая.
Джоани протянула к девочке руки, желая обнять ее. Бетани это всегда любила, так как на ее долю не перепадало объятий от матери. Но сейчас она не двигалась с места, будто приросла к полу.
— Я ничего не знаю, честно!
Теперь она уже плакала.
— Ты чего пришла? Ты нам здесь не нужна!
Моника бросилась к дочери, но Джоани успела перехватить ее руку. В глазах Бетани застыл страх. Но Джоани знала, что это был страх не перед матерью.
— В чем дело, Бетани? Скажи мне, дорогая.
— Я не хочу говорить об этом. Они подумают, что это из-за меня!
— Что ты болтаешь, Бетани? — закричала Моника и, сбавив немного тон, обратилась к подруге: — Представляешь, как мне тяжело? Эта девчонка — такая дрянь, она сводит меня с ума!
— Заткнись, Моника!
Голос Джоани был резким. Девочка выглядела ужасно, и Джоани беспокоилась за нее. Она подошла к ней и опустилась на колени. Что-то здесь не так. Она не знала, что именно, но узнает.
— Ты кого-то боишься, Бет? Успокойся, расскажи мне. Я разберусь, а если я не разберусь, Джон-Джон разберется. Так что не бойся, милая, расскажи нам, в чем дело.
Она улыбнулась девочке, пытаясь успокоить ее, а также узнать, что она хочет сказать.
— У тебя не будет никаких неприятностей, обещаю, тебе!
Бетани выглядела потрясенной. На ее бледном щекастом личике легко читалась тревога, а глаза быстро наполнялись слезами. Моника считала лишним приучать дочь к аккуратности.
— Ну, детка, так что же волнует тебя?
— Нет, Джоани. Не мучай меня, пожалуйста. Они найдут меня, я не сомневаюсь в этом. Вы не знаете, какие они!
Теперь она рыдала, сжимая свои кулачки. Джоани заметила, что ее ногти обкусаны до самой кожи. Девочка сильно похудела, хотя по-прежнему казалась пышкой. Джоани поняла, что она — комок нервов, но Моника не замечала, что творится с ее дочерью.
Джоани погладила Бетани по плечу.
— Расскажи мне, ничего не будет, я обещаю.
От Бетани пахло вином. Этот запах был хорошо знаком Джоани. Перед ней была Моника номер два.
— Иди в спальню, Бет, я скоро приду.
Девочка убежала, радуясь возможности покинуть их.
— Она пьет, Мон…
Моника недовольно поморщилась.
— Это меня не удивляет, дорогая. Вспомни случай с Кирой и бакарди.
Джоани растроенно покачала головой.
— Нет, Мон, от нее пахнет как от пьющего человека. Она употребляет алкоголь систематически.
Сказать по правде, Монику абсолютно не волновало, что делает и чего не делает ее дочь. Бетани — нежеланный ребенок, жертва бракованного китайского презерватива, не более. Она будет жить в этом доме до тех пор, пока не достигнет совершеннолетия, затем Моника с облегчением помашет ей ручкой вслед. Она считала, что так поступают со своими детьми большинство людей. Не дают умереть с голоду, и только.
Но она знала, что Джоани имеет на сей счет совсем другую точку зрения, а потому делала вид, что проявляет заботу. Она нехотя стерла улыбку с лица, надеясь, что этого будет достаточно.