А почему бы просто не успокоиться и не подождать возвращения Ирмы? Все, что мне было заказано, я исполнила. Нашла человека, который хотел разбить ее союз со Стоцким. Причина, по которой Валевич это сделал, лежит на поверхности — материальное обогащение с помощью женитьбы. Практически все классики протаскивали этот сюжет в своих произведениях, так что он далеко не нов. Не проще ли оставить все как есть? Вернется Ирма, я сообщу ей о проделках «настоящего мужика» Федора, получу свои деньги, и дело с концом…
Хоть я и приняла решение, на душе остался неприятный осадок. Скрепя сердце, потерпев редкую в моей практике неудачу — не сумев добиться признания, я покинула здание СИЗО.
Машина, ехавшая впереди, резко затормозила на светофоре, и я еле успела надавить на педаль тормоза, чтобы не «поцеловать» в бампер такую же, как у меня, «девятку», только зеленого цвета. В результате толчка меня отбросило на спинку сиденья, и тут мое сознание внезапно озарила догадка. Как же я сразу об этом не подумала!
На встречной полосе машин не было, и как только впереди меня дорога освободилась, я, снова вопреки всем правилам — что-то в последние дни я становлюсь злостной нарушительницей, — развернулась и помчалась в обратном направлении.
Ключи от квартиры Голосовского все еще лежали на дне моей сумки. Открыв общую с соседями дверь, я уже вставляла ключ в обшарпанную дверь родственника Ирмы Лабуш, как из соседней квартиры высунулась особа женского пола неопределенного возраста с недовольным и подозрительным выражением лица. Оглядев меня с ног до головы, женщина так же стремительно засунула голову обратно и хлопнула дверью. Мое объяснение, готовое уже сорваться с уст, не понадобилось. Жаль, что не удалось и на сей раз пройти незамеченной.
Внутри все оставалось так же, как при вчерашнем моем посещении. Я сразу прошла в спальню — именно там находилось наибольшее количество книг, имеющихся в доме. На видном месте Библии не было видно. Именно в ней после непреднамеренной подсказки Влада я рассчитывала найти злополучное письмо на немецком языке.
Перебирая глазами книги на полках, я надеялась отыскать нужную мне. Этот процесс занял какое-то время — библиотека у Голосовских была весьма обширная.
Я пересмотрела все книги, но, к сожалению, мои старания не увенчались успехом. Ощущение, что мы с Валевичем искали в этой квартире одно и то же, как и в прошлое мое посещение, не покидало меня. Не исключено, Федор нашел Библию, а я только зря подвергаю себя неприятностям. Но мое знаменитое упрямство мешало прекратить поиски. Если это упрямство — следствие работы интуиции, то стоит продолжать.
В столе Библии не было, это я точно помнила после вчерашнего осмотра. Пересмотрев все плоскости как вверху — на шифоньере и на книжных полках, так и внизу — обследовав весь пол, я не обнаружила ничего. Где же Вероника могла хранить книгу, которую постоянно перечитывала?
Пройдя в зал, я остановилась в растерянности, не зная, с какого конца начинать поиски в этом жутком беспорядке. А дорога была каждая минута, необходимо как можно скорее отыскать бестселлер всех времен и народов и покинуть эту квартиру.
Я начала перебирать лежащие грудой на полу вещи, откидывая их в сторону.
Чего здесь только не было! Весь хлам, которым обычно забивают стенки. Вперемежку с одеждой валялись швейные принадлежности, альбомы с фотографиями и даже мягкие игрушки. Но так нужной мне книги нигде не было.
В задумчивости я опустилась на палас и попыталась мыслить логически. Когда человек может читать подобного рода литературу? «Перед сном» — первое, что пришло мне в голову. Почему бы и нет?
Буквально влетев в спальню, я перерыла застеленную кровать. Подушек на постели не было, поэтому, распахнув шкаф, вывалила оттуда одетые в голубые наволочки подушки и в одной из них нащупала что-то твердое.
В этот самый момент за входной дверью послышались голоса, после чего дверь распахнулась и в квартиру вошли, судя по голосам, двое мужчин.
Сначала шаги послышались на кухне, потом в коридоре.
— Посмотри здесь, а я пройду в спальню, — сказал один другому. Его приближение грозило мне неминуемым разоблачением, но я уже начала действовать.
Кровать у Голосовских была самодельная, очень низкая. Как мне удалось под нее залезть, да еще практически бесшумно, до сих пор для меня загадка. Я расположилась у самой стены, за старыми пыльными чемоданами. Если смотреть с фасада, то разглядеть меня за ними было просто невозможно. Затаив дыхание, я сжалась в комочек и думала только об одном — как бы мне, как в каком-нибудь гангстерском фильме, не чихнуть в самый неподходящий момент. Моя носоглотка была до предела раздражена невообразимым количеством скопившейся здесь пыли. Мужчина, вошедший в спальню, наклонился, чтобы проверить под кроватью, и крикнул чуть ли не мне в ухо:
— Здесь никого нет.
Затем дверки шкафа жалобно заскрипели, послышался шум отодвигаемых вешалок, но и за ними также никого не оказалось. Раздались приближающиеся шаги, и второй голос раскатистым басом произнес:
— Ложная тревога. Тетка слишком бдительная попалась. Ладно, коль уж выехали, давай, что ли, за пивом сгоняем.
— Хозяина что, за мокруху посадили? — спросил голос, который был на несколько тонов повыше и значительно моложе.
— Да. Мужик судимый, жену свою грохнул. Влепят ему теперь по полной программе, так что мало не покажется.
— Интересно, кто в этом доме читал Библию? — задал опять вопрос первый, листая страницы брошенной мной второпях книги. — Если сам мокрушник, то, прикинь, какой парадокс получается: изучил мужик все заповеди, в том числе и «не убий», а потом взял и грохнул жену. Назло, наверное, прочитанному.
— Пошли уже, — басом торопил его напарник, уже отвыкший, видимо, чему-либо удивляться. — Пройдет немного времени, ты и не такого наслушаешься. И на всяких дегенератов успеешь еще насмотреться. У тебя все впереди.
— А этот убийца, он психически здоров? — не унимался молодой.
— Почем я знаю, — уже раздраженно ответил ему напарник, недовольный настырностью молодости.
Последние слова донеслись уже из коридора, после чего дверь захлопнули, и все затихло. Я вздохнула свободно и начала медленно выползать из-под кровати. Теперь, не в силах уже сдержать себя, чихнула от души. От моей одежды при этом в разные стороны разлетелись ошметки пыли. Отряхнув себя как можно тщательнее, я осторожно выглянула из-за занавески в окно. Милицейская машина благополучно отъехала от дома и скрылась за поворотом.
Нащупав у себя под некогда чистым джемпером вытащенное из Библии письмо, которое я впопыхах туда засунула, чихнула еще раз, после чего вышла из квартиры. Дверь хлопнула, и тут же, как по команде, в тамбуре опять показалась голова соседки, будто она круглосуточно, от нечего делать, дежурила под своей дверью. На этот раз в ее расширенных глазах читалось недоумение. Только что в квартире Голосовских побывала милиция, которую она поторопилась вызвать, увидев постороннего, входящего в нее. Доблестные стражи порядка никого не обнаружили, а тут следом из квартиры выходит та, ради кого она эту самую милицию и вызывала.