Он театрально вздохнул. Кейт рассмеялась.
— Итак, вам это, конечно, ничего не даст, но тем не менее можете посмотреть дела, — повторил Роберт. — И вообще — если я могу чем-то помочь, я к вашим услугам.
— Кто-нибудь знал, что детей используют в порнографических целях?
Роберт покачал своей лохматой головой:
— Понятия не имею. Вряд ли о таких вещах будут кричать на каждом углу. На поведении детей процедура съемок никак не отразилась, потому что для них она нова и непонятна. Не знаю, что и сказать.
Он отвел Кейт подальше от кровати и тихо произнес:
— Керри Элстон подвергалась насилию со стороны отца. Жестокому насилию. Ее фотографии до сих пор гуляют по Интернету. Наряду с новыми, конечно. Что посеешь, то и пожнешь. Нам с вами в детстве жилось неплохо, мисс Берроуз. Не всем так повезло.
— Согласна. Но, мистер Бейтман, если бы я подверглась насилию, не думаю, что я пожелала бы собственному ребенку той же участи.
— Думать — мало, сочувствовать — тоже мало. Чтобы понять их, нужно самому испытать подобное на собственной шкуре, — заметил Роберт глубокомысленно. — Они все жертвы, как ни крути. Подъезжайте в офис, я дам вам все, что нужно.
— Спасибо, мистер Бейтман.
Он как-то по-девичьи хихикнул:
— Зовите меня Бобби — меня так все зовут. Вам кто-нибудь говорил, что у вас хорошая фигура? Держу пари, вы очень фотогеничны.
Кейт улыбнулась:
— Спасибо за комплимент.
Он вышел из палаты, помахав ей рукой на прощание. Кейт подошла к кровати. Голдинг смотрел на нее с отвращением:
— Бьюсь об заклад, он педик.
Кейт ухмыльнулась:
— Попробуйте к нему подъехать, тогда узнаете наверняка.
Он промолчал, но Кейт знала, что разозлила его.
Сестра смерила Патрика презрительным взглядом.
— Не верю ни одному твоему слову, Пэт. Упустил такую женщину, как Кейт. Иногда я вообще думаю, есть ли у мужиков мозги? Неужто ты не понимал, какие люди приходят в твой клуб? Скажи спасибо, что она с тобой вообще разговаривала!
— Все, сдаюсь. — Патрик поднял руки вверх. — Хватит, Ви! Последние полчаса мы только и говорим о Кейт Берроуз. Давай сменим тему. Я полный идиот и сейчас за это расплачиваюсь. Довольна? Может, мне руку себе отрубить, чтобы ты в мое раскаяние поверила? Или харакири сделать?
Внезапно Виолетта почувствовала жалость к брату. Голосом, полным сочувствия, она тихо произнесла:
— Я понимаю, каково тебе сейчас. Но, Патрик, ты уже разменял шестой десяток. Ради бога, оставь эти мальчишеские забавы, не искушай судьбу. Живи и радуйся жизни, пока еще можешь. О, ты просто выводишь меня из себя. Прямо как в детстве, когда тебе всегда хотелось большего, чем у других. Ты из кожи вон лез, чтобы всех переплюнуть. Даже твой велосипед был настоящим произведением искусства — все эти флажки и прочее… Иногда мама не знала, что ей делать: то ли гордиться тобой, то ли шею тебе намылить. И вот посмотри на себя: ты по уши в дерьме. Но ничего, ты выберешься. Ты всегда выбираешься.
Она вздохнула и улыбнулась ему. Патрик не улыбнулся в ответ.
— На сей раз вряд ли, сестренка. Я не то что по уши, я по самую макушку в дерьме.
Виолетта презрительно фыркнула, тряхнув седыми волосами:
— Одни разговоры. Не пори горячку. Посмотрим, что можно придумать. Знаешь пословицу: одна голова хорошо, а две — лучше.
— Знаю, Ви. Но только если эти головы очень умные.
Она усмехнулась:
— Видишь, несмотря на все свои проблемы, ты еще можешь шутить. Я бы на месте этого русского вела себя потише. Пэт, дай мне слово, что ты отойдешь от подобных дел, когда уладишь все проблемы. Я таких стрессов больше не перенесу. Я слишком стара для этого, да, честно говоря, и ты тоже. Ты ведь седой уже как лунь.
Патрик рассмеялся. Он любил Виолетту. Ничто на свете не могло лишить ее мужества.
— Ты не смотри, что я убелен сединами. Есть еще порох в пороховницах.
Она хмыкнула:
— Трахаться и воевать не одно и то же. Чем скорее ты это поймешь, тем лучше.
Он промолчал. Да и что он мог сказать? На самом деле он все прекрасно понимал.
Приезд детектива Дженни Бартлетт взбодрил Кейт. Было лестно работать с таким специалистом в одной команде. Кейт и Лейла пили кофе, а Дженни расспрашивала их о ходе расследования.
— Итак, никаких видимых следов физического насилия у мертвых детей не обнаружено?
Лейла покачала головой:
— Нет. На снимках их принуждают только к оральному сексу. Дети постарше, видимо, подвергались более жестокому насилию. Я думаю, мерзавцы боялись изувечить совсем маленьких детей: ссадины, синяки, порезы и так далее. Все организовано очень профессионально. Мать одного ребенка, Керри Элстон, — сама бывшая жертва родительского насилия, как физического, так и морального. Очевидно, она служила развлечением для отца и его друзей. Мне кажется, ей нравилось то, чем она занималась, хотя теперь она утверждает, будто ее к этому принуждали. Она явно боится давать показания. Обычная история.
— С детьми уже разговаривали?
— Еще нет. Мы вызвали из Абердина психолога-консультанта. Он дока в своем деле. Мы не хотим травмировать детей еще сильнее. Сначала мы думали, что каждая из матерей действовала в одиночку. Мы предъявили каждой обвинение в попытке убийства и в действиях, подвергающих жизнь ребенка опасности. Сейчас мы считаем всех фигурирующих в деле женщин сообщницами. Честно говоря, это самое странное дело из всех, над которыми я когда-либо работала.
Дженни вздохнула:
— Конечно, с детьми следовало побеседовать раньше. Сейчас уже поздно. Начнем с их мамаш.
Она заглянула в свои записи:
— Регина Карлтон — что она говорит?
— В настоящий момент она находится в больнице под надзором. У нас на нее практически ничего нет. Насколько мы знаем, ее дети никогда не подвергались сексуальному использованию: никаких фотографий, ничего. Мы допрашиваем на этот счет Мэри Паркс, возможно, она сообщит что-то новое.
— Ребенок, найденный последним, девочка Мерседес, был обнаружен на месте, которое ранее обыскивалось, верно?
Кейт кивнула:
— Либо поисковые группы облажались, либо девочку принесли туда гораздо позже. Если ее мать замешана в педофилии, то вполне возможно, что она сама предоставила ребенка для использования.
Дженни подняла руку:
— Сейчас объясню, о чем я. В Уэльсе я работала над одним делом: из детского сада забирали детей и отвозили к педофилам. Даже таксопарк был в этом замешан. Не нужно недооценивать этих ублюдков-педофилов, поверьте мне. Мы можем не знать, кто они, но они везде, в любых слоях общества: среди врачей и адвокатов, разносчиков еды и дворников. И все они покрывают друг друга. Мы не знаем, как велика эта сеть: она может быть маленькой, а может оказаться огромной. Мы знаем только то, что люди на фотографиях из плоти и крови. У них есть имена, даты рождения и скорее всего жены и собственные дети. Мы должны знать, кто эти люди и чем они занимаются. Наверняка есть и еще пострадавшие дети помимо изображенных на фотографиях. Согласно статистике, на каждой улице живет как минимум один педофил. Чудовищно, девочки, правда? За тридцатилетний период число жертв может исчисляться тысячами, потому что подобные скоты преследуют детей вплоть до собственной смерти. Мы должны прекратить это, и как можно скорее.