— Мы с отцом не ладим, — сказал Питер, словно угадав ее мысли. — В прошлый раз он грозился пристрелить меня, если я опять попадусь ему на глаза.
Он старался говорить небрежным тоном, но Клэр почувствовала скрытую боль в его словах, которая была так понятна ей самой: долгие годы ее мучил вопрос, в чем она провинилась перед родителями, которые отвернулись от нее. И только недавно поняла, что восьмилетний ребенок не может быть ни в чем виноват, виноваты только родители, бросившие его.
— Все далеко не так просто, как в сериале «Семейство Муров», — грустно заметила она.
— А жаль. Представьте, как было бы здорово, если бы все проблемы решались за полчаса и оставалось бы еще время на рекламу.
— Самой серьезной была бы проблема, одолжит ли вам отец машину по случаю предстоящей вечеринки.
Питер засмеялся и добавил:
— Или будет ли готов бордовый костюм к вашему свиданию.
— Огромная проблема!
В это время Тони вышел из сарая и увидел, как они смеются. Красивая парочка — Питер наклонился к Клэр, светлые волосы, как нимб, окружали лица обоих, так что они напоминали картинки с ангелами в детских книжках. Это зрелище почему-то разозлило его.
Когда Тони подошел к крыльцу, смех затих, и это отчасти обрадовало его. Конечно же, ему совершенно наплевать, с кем смеется эта девица. Но уже поздно, он устал, и их идиотское веселье действует ему на нервы.
— Мы обсуждали, как решаются проблемы в «Семействе Муров», — решил пояснить Питер.
Господи, они обсуждали телесериал двадцатилетней давности! Тони не без иронии посмотрел на своего приятеля.
— Да, ведь он учит, как надо жить, — притворяясь серьезным, ответил Питер. — Как и программы «Ослепленные любовью» и «Жизнь холостяка».
— Не забудь «Я не кукла», — сухо добавил Тони, — правда, там был хоть какой-то смысл.
— Точно, протест против жестокого насилия. — Питер многозначительно покачал головой, изображая всезнайку-профессора.
— А мне всегда хотелось морщить нос, как Кристина в «Побежденном», — задумчиво произнесла Клэр.
— Такой красивой женщине, как вы, не надо морщить нос, чтобы очаровать, — с убийственной галантностью сказал Питер.
Клэр засмеялась.
— Такой лестью вы добьетесь чего угодно.
— Я рассчитываю всего лишь на кусок орехового пирога, который вы пекли к обеду.
Питер рассмешил Клэр, он был очаровательным собеседником, и раньше это не волновало Тони. Почему же он забеспокоился сейчас?
— Мне кажется, осталось как раз два кусочка. — Клэр направилась на кухню, и Питер последовал было за ней, но вмешался Тони.
— Уже поздно, — резко проговорил он. Питер и Клэр с удивлением посмотрели на него. Таращатся, будто столб заговорил, мрачно подумал Тони.
— Время-то еще детское, — неуверенно возразил Питер.
— На ранчо день начинается рано, — холодно заметил Тони, не обращая внимания на улыбку Питера. — Возможно, надо будет кое-что доделать. — Эти слова, произнесенные официальным тоном работодателя, были обращены к растерявшейся Клэр.
Девушка уже все сделала и прекрасно поняла, что имел в виду Тони: домработнице непозволительно любезничать с гостями дома, в котором она служит. Тони не показался ей снобом, однако все могло быть.
— Да, пожалуй, поздновато, — покорно согласился Питер. — Я съем пирог утром на завтрак.
— Думаю, не очень полезно для здоровья начинать день с пирога. — Клэр не могла удержаться от улыбки.
— Приготовление завтрака не входит в ваши обязанности, — резко вставил Тони.
Питер улыбнулся еще шире.
— Ну, я отрежу кусочек.
— Отрежь. — Тони внимательно посмотрел на него.
Клэр не понимала, что происходит между ними. Наверное, она присутствовала при одном из тех странных мужских разговоров, понять которые женщинам было не дано. Она пожала плечами и, пожелав обоим спокойной ночи, вошла в дом.
Только теперь Клэр почувствовала, что страшно устала. Она мечтала принять теплую ванну, потом свернуться калачиком под одеялом и немного почитать. В Колби она купила книгу по истории Канзаса — края, где она, по непонятным причинам, чувствовала себя как дома.
Перед тем как подняться наверх, Клэр зашла на кухню проверить, вынула ли она мясо из холодильника. В доме Тони был заведен порядок: завтракал каждый сам, так что ей надо было готовить только для Сузи и себя. И только ужинали все вместе. Она решила, что это, наверное, к лучшему, ведь присутствие Тони ужасно действовало на ее нервную систему и лишало всякого аппетита.
Убедившись, что на кухне все готово к завтрашнему дню, Клэр выключила свет и вышла. Она уже шагнула на лестницу, но в этот момент открылась входная дверь. По спине девушки пробежал холодок еще до того, как она повернулась и встретилась взглядом с Тони. Она надеялась, что он не заметит, как дрожат ее губы.
— Я собиралась идти спать, — пролепетала она, чувствуя, что нужно нарушить возникшую тишину.
— Думаю присоединиться к вам.
Клэр чуть не задохнулась. Присоединиться к ней? В постели? Она с ужасом посмотрела на него.
— Присоединиться? — повторила она звенящим голосом.
— Наверху, — пояснил он и закрыл дверь. В его зажатой ладони оказался фонарик. — Тоже пойду спать.
Конечно, он только это имел в виду, корила она себя. Я чувствую облегчение, а не разочарование. Я ни капельки не разочарована.
— Вы не закрыли дверь, — заметила она.
— Вряд ли воры поедут в такую даль. Кроме того, им придется проходить мимо сторожки, а Питер спит очень чутко.
— Питер спит в сторожке? — Клэр старалась выровнять дыхание.
— Ему так нравится.
— О! — спустя мгновение выдавила она.
Тони остановился у лестницы, Клэр стояла выше, но их лица оказались на одном уровне. Она вглядывалась в незнакомую зеленую глубину глаз. Если чуть наклониться вперед…
Ее глаза как дым, как сумерки, подумал Тони, бледно-голубые, с серой каемкой. Взгляд его скользнул по мягкой линии губ и остановился на тонкой шее там, где учащенно пульсировала жилка. Прикоснуться бы к ней губами, а потом спуститься ниже к вырезу блузки…
Ее рот приоткрылся, словно ей стало трудно дышать. Если немного податься вперед, он мог бы узнать, каковы на вкус ее губы.
Как она близко!
Вдруг она развернулась и пошла наверх. Не в силах пошевелиться, почти не дыша, он судорожно вцепился в перила. Что с ним случилось? Ведь даже к бывшей жене он не испытывал подобных чувств, хотя считал, что любил ее.
Хорошо, что она стала подниматься, иначе он бы ее поцеловал, а после поцелуя расправился бы с ней, как сексуальный маньяк, прямо на ступеньках. Слава богу, что этого не произошло! Но в то же время он чувствовал разочарование.