Он злился больше на себя, потому что снова был беспомощен, глядя, как она уходит. Ему надо побыть одному. Бутылка скотча не помешает.
Серж просунул голову в дверь:
– Не огорчайся так, mon ami, – и сделал участливую мину.
Наконец Патрик остался один, в три глотка опустошил стакан и сразу налил второй.
Дверь распахнулась.
– Черт бы тебя побрал, Серж…
– Что ты имел в виду: «Она всего лишь очередной флажок»?
Голос Сапфир был угрожающе спокоен, глух, но в глазах плескалось страдание.
Алкоголь обжег пустой желудок. Но ему стало дурно не от виски, а от мысли, что придется объяснить Сапфир, что означает этот проклятый глобус.
Она обвинительным жестом ткнула в его сторону пальцем:
– Я вернулась, потому что передумала, решила, что нам не стоит расставаться врагами, и хотела сказать тебе все-таки на прощание пару добрых слов.
Она постояла, теребя пуговицу, и он испугался ее бледности.
– Я вела себя как ребенок, а должна была сказать, что благодарна тебе, ты пригласил меня сотрудничать, выбрал нашу компанию. Мы разделили успех. И что должна была и тогда, давно, сама позвонить тебе и сказать спасибо, ты так выручил меня на выпускном вечере, несмотря на то что я относилась к тебе плохо в последний год в школе. И вот я здесь. Поздравляю тебя от души и благодарю за все, что ты для нас сделал. Прости, что устроила истерику и испортила тебе вечер триумфа. И еще – я ни минуты не сомневаюсь, что ты будешь иметь собственную компанию. Но я услышала случайно твой разговор с Сержем. И требую объяснения. Так что имел в виду Серж?
Он посмотрел на глобус и удивился, зачем хранил память о безумствах прошлых лет все эти годы.
– Я не уйду, пока ты не скажешь.
В нем как будто что-то взорвалось. Он схватил глобус с полки и швырнул на пол с такой яростью, что он разлетелся на мелкие осколки, усеявшие ковер.
Она охнула, но не двинулась с места.
Наступило молчание. Он растоптал осколки и сказал:
– Мы с Сержем были очень молоды. Он придумал эту глупую затею, что-то вроде каталога наших побед в тех местах мира, где мы бывали.
Она вскрикнула, как от боли, но его больше убило ее брезгливое выражение.
– Я никогда не занимался этим сам. Это придумал Серж. Но я не выбросил почему-то проклятую штуку, хотя хотел забыть прошлое с его глупостями. Я давно стал другим человеком, добивался признания другим путем.
– У тебя получилось?
– Я все еще в пути.
Он взял штурмом Неделю моды. Создал прекрасную площадку для строительства новой компании. Привлек к себе внимание всего мира.
Но почему внутри такая пустота?
– Ты все еще в пути. – Слезы показались из ее глаз. – А по дороге на Олимп я – еще один флажок на твоем глобусе. Почему ты не скажешь прямо, что я ничего не значила для тебя?
Он стремительно подошел и хотел ее обнять.
– Ты прекрасно знаешь, что это не так. То, что между нами произошло, было особенным, ни одна женщина не значила для меня больше.
Она вырвалась.
– Настолько, что ты не захотел дать нам шанса.
Он пытался подобрать слова, чтобы объяснить ей, но, когда открыл рот, было поздно – Сапфир ушла.
Сапфир не хотелось идти на совещание и встречаться с Сержем. Сама мысль снова войти в офис филиала дома «Моды Фоурдов», вызывала у нее протест. Но ее чувства не должны были влиять на дела компании. Чувство долга, сопровождающее всю ее жизнь, не позволит ей проявить слабость.
Она не могла прервать сотрудничество с Фоурдами из-за своих отношений с Патриком. Ведь благодаря дому «Мода Фоурдов» ювелирная фирма Сиборнов обеспечена заказами на много лет вперед.
Руби тоже должна быть на этом совещании, надо сделать вид, что все в порядке, иначе Руби заподозрит неладное и начнет волноваться.
Она вошла в офис, держась спокойно и уверенно, хотя внутри все сжималось от чувства потери.
– Бонжур. – Серж склонился над ее рукой с улыбочкой, которую она предвидела собираясь на встречу, и смогла сдержаться. – Как себя чувствуешь, Сапфир?
– Прекрасно. – Она с излишней силой бросила на стол портфолио, села и занялась своим компьютером.
Игнорируя вопросительный взгляд, поставила дату, нашла необходимые сведения в цифрах, которые нужны были сейчас для обсуждения дальнейшей совместной работы.
Серж сообщил, что Патрик отбыл накануне, ночным рейсом. Он действительно не терял времени, быстрее исчезнуть было невозможно.
Она не спала всю ночь и боролась с желанием немедленно бежать к нему. Оправдывала его – он же рассказал искренне историю связанную с этим дурацким глобусом. Сказал, что она действительно много значила в его жизни, больше, чем любая другая, и она поверила.
Но почему он оттолкнул ее и не хотел продолжения?
Она еще надеялась встретиться с ним сегодня утром, когда ее гнев утих и оба способны были рассуждать здраво, но, оказывается, он исчез, чтобы не дать ей возможности объясниться. А это означало, что она была права – он не хотел больше встреч, вычеркнул ее из своей жизни.
– Твоя сестра к нам присоединится?
– Насколько мне известно.
– Она очень талантлива, – он показал на обложку журнала, – модель, закрывавшая шоу в шафрановых каскадах шелка и сверкающем бриллиантовом колье, выполненном Руби.
– Кто-то упомянул мое имя? – Руби влетела в офис, подобно птице с ярким оперением. Только она могла надеть такой наряд – розовое пончо, пурпурное бархатное мини, легинсы в черно-белую полоску и сапожки темно-бордового цвета. – Потому что у меня таланта – хоть отбавляй.
– Скромности тоже, – пробормотала Сафи, а Серж рассмеялся.
– Извините меня, дамы, я на минутку оставлю вас, только возьму необходимые материалы для нашего совещания.
Руби отпустила его взмахом руки, перевела взгляд на сестру, и Сапфир сразу пожалела, что пришла на эту встречу.
Руби уселась рядом с сестрой и, как только Серж покинул комнату, спросила:
– Что с тобой?
Сафи только вздохнула. Убеждать Руби, что с ней все в порядке, было бесполезно.
– О чем ты?
Руби в ответ закатила глаза, показывая, что она теряет терпение.
– Я разговаривала с Сержем несколько часов назад. Он сказал, что Патрик улетел.
– И что тебя удивило?
Руби сдвинула брови:
– Но я думала…
– Что ты думала?
– Что вы с ним не собираетесь расставаться. – Она обняла сестру за плечи. – С тобой все в порядке?