Травников с облегчением вздохнул. А то уж было подумал, сейчас брякнет — ни денег твоих, ни тебя не нужно.
— Последний рывок остался, Дашка, — сказал он. — Уже все придумано, только нужно взять деньги.
— Ох, смотри, Стас…
Епифанов не переставал удивляться размаху Панченко. В Москву они мчались на черном «600-м» «мерседесе», а следом летел джип под управлением Василия Ивановича, и в нем сидели двое вооруженных охранников! Ну прямо как бандитский кортеж из телесериала.
Ночью он спал как убитый, несмотря на то что рядом лежала красивая девушка, а утром проснулся — ее уж нет. Была и исчезла, словно приятный сон. Но какая умница! Подумалось — везет ему на умных женщин, правда, теперь он не знал, хорошо это или плохо для семейной жизни. Голова не болела, видимо, Панченко с умом делал свои настойки, настроение можно было охарактеризовать дебильным советским лозунгом «Вперед и с песней!». Он принял контрастный душ, после чего настроение только улучшилось, позавтракал в просторной столовой, где им с Панченко прислуживала Светлана, ни Насти, ни Марины в поле зрения не было. Позвонил домой, сказал отцу, что все в порядке, матери дома не было, а потом Панченко велел собираться в Москву, к Зеленину, решать его, Епифанова, проблемы.
Ну вот и поехали. В сопровождении джипа с вооруженной охраной.
А Настя… какая красивая девушка была! И ласковая, и… Если он будет по-прежнему счастлив с Лерой, как-то обязательно отблагодарит эту светловолосую белоруску. Смешная мысль. Отблагодарить девушку, которая хочет тебя, можно только одним способом… Но он как раз исключался в этом случае.
— Не дергайся, я сам все объясню Зеленину, — сказал Панченко. — Он поймет меня и сделает то, что нужно.
Во дворе дома, где располагался офис Зеленина, их уже ждали крепкие мужики, проводили в кабинет босса.
— Привет, Дима, давно не виделись, — сказал Панченко, пожимая руку Зеленину.
Епифанов с опаской смотрел на гориллоподобного мужика, но тоже пожал ему руку.
— Дима, это мой друг, партнер по бизнесу — Жора Епифанов. Ты его знаешь, ваши жены, кажется, подруги. Так вот, я хочу, чтобы у Жоры не было проблем с Канарцем. На условиях Жоры. — Панченко бросил на стол конверт. — Пять тысяч баксов — нормальная цена. Сделай, прошу тебя.
— Не так-то просто это сделать, — ухмыльнулся Зеленин. — Канарец очень обижен на человека.
— Человек не обманывал его. А большие бабки можно требовать после получения большей прибыли. К тому же мой друг пострадал. Но мы не обидчивые, будем считать — квиты.
— И все равно сложновато будет…
— А ты сделай, — ласково сказал Панченко. — Я ведь знаю, откуда ты, майор, знаком с твоими генералами. Прошу, деньги даю. Я прав, Дима?
— Вполне, Вася, с тобой всегда приятно иметь дело.
— Жора, я поехал, кое-какие дела еще имеются. Вы тут потолкуйте, уточните детали, — сказал Панченко. — Через пару часов буду у тебя в офисе, подпишем контракт.
Какие детали им следует уточнять, Епифанов не знал, хотел спросить, когда Панченко ушел, но тут зазвонил телефон. Зеленин схватил трубку.
— Дима, она едет к парку Горького, — сказал Булкин.
— Держи на прицеле. Мне нужно знать о переговорах. Не упусти! — жестко сказал Зеленин. — Что еще?
— Самое главное. Ты сидишь или стоишь?
— Думаю, нужен ли мне такой болтун или нет?
— Он ей сам позвонил, на домашний номер. Говорил нагло, потребовал, чтобы она немедленно приехала и сама узнала, во что вляпалась. Это похоже на шантаж.
— Зафиксируй переговоры и немедленно звони мне, как только что-то прояснится. Все. — Зеленин положил трубку и молча уставился на Епифанова.
— Такая у тебя работа? — спросил тот. — Люда говорила, что ты бандит… выходит, даже круче Канарца?
— Я не бандит, решаю деликатные проблемы. Ты меня извини, Епифанов, за тот звонок. Из-за вашей компании у меня с женой проблемы возникли. Бывает, что и крыша едет.
— Из-за моей компании? — возмутился Епифанов. — Да я видел твою жену иногда по вечерам, ну, к столу приглашал, если бутылку привозил. Как же иначе? А нужно было гнать в три шеи, тогда бы дома все нормально было!
— А теперь что у тебя ненормально? — заинтересовался Зеленин.
— Да все! — завелся Епифанов. — Семья к едрене фене рухнула, понятия не имею, что дальше делать. Потому что твоя… Подруга, мать ее!.. Сначала сама приходит, а потом…
Сам того не желая, он рассказал Зеленину о рыжем мужике, выскакивающем из его подъезда.
Зеленин слушал его, склонив набок голову и выбивая толстыми пальцами затейливую дробь на столешнице. Барабанил еще с минуту после того, как Епифанов замолк, а потом недоверчиво хмыкнул:
— Интересная история. А Людка где была в это время? Ты не погнался за мужиком, пошел домой. И?..
— Какая Людка? Ее там и близко не было! — заорал Епифанов. — Может, раньше приходила, козла этого привела…
— Была! — заорал Зеленин.
— Не было!
Зеленин с изумлением уставился на него и вдруг неожиданно для себя почувствовал что-то вроде угрызений совести. Он-то знал, что с рыжим встречалась Людмила, она привела его в квартиру Епифанова… Вопрос — для себя или для жены Епифанова? Это предстояло выяснить, но логика поведения жены подсказывала — для себя. А устроила проблемы мужику, который ни сном ни духом… Зря он злился на него…
Зеленин снова взял трубку, медленно набрал номер:
— Але, Илья? Не трогай больше Епифанова. Что, что! Я сказал — будешь жить с ним по его правилам! У него крыша — выше моей! Хочешь проблем — получишь их, и даже не от меня. Эти люди ошибок не прощают, ты меня понял? Все. Нет, сам приедешь и поговоришь с мужиком. Все.
Епифанов с изумлением слушал этот разговор. Так говорить с самим Канарцем… значит, и вправду не простой человек этот чертов Зеленин. А кто же тогда Панченко, который заставил Зеленина сделать то, что нужно?
Зеленин взглянул на Епифанова:
— Ты доволен? Еще раз извини. Иногда приходится быть орангутангом… Если жена…
Епифанов хотел сказать, что он и так похож на орангутанга, но не сказал.
— Дела побоку, они решены. Слушай, Епифанов, я думаю, скоро выясню и твою тайну, и свою.
— В смысле?
— Узнаю, кто был в твоей квартире и с какой целью.
— Как?
— Это мое дело. Но на тебя я не в обиде.
Зеленин встал из-за стола, протянул руку. Епифанов пожал ее. Ну, раз протягивает человек…
— Приятно было познакомиться.
— Когда все решится — встретимся, обмоем это дело?
— Какое?
— Короче так, Епифанов… потом расскажу, лады?