— Знаю, Лера!
— Я не могла тебе сказать об этом, потому что не могла рисковать жизнью Людки. Это не моя тайна, понимаешь? Ты простишь меня, Жора? Черт с ними, со шмотками, это даже и хорошо, я наконец смогла тебе сказать об этом.
— Да я знаю, Лера, все знаю!
Лишь теперь она услышала его. И удивилась:
— Откуда, Жора?
— От Димки Зеленина, мужа Людки.
— Господи! — с ужасом прошептала Лера. — Он тоже… все знает?
— Он все это видел. Рыжий козел заснял на миниатюрную видеокамеру и хотел получить с Людки пятьдесят тысяч баксов. Иначе — покажет запись мужу. А муж сам это увидел. Я тоже.
— Какой подлец… И что же? Людка жива?
— Все у нее в порядке. Димка не бандит, не зверь, он простил ее. Теперь у них такая любовь… Лера?
— Господи… — простонала она.
— Все, моя хорошая, все, моя любимая, все позади… прости, я был…
— И ты меня прости, Жора.
— Да за что? А шмотки… я тебе куплю все новое, прямо сейчас! Одевайся, поехали и купим. Все, и даже лучше того, что было!
— Нет, никуда мы не поедем.
— Почему?
— Да ну их к черту, эти шмотки. Я так соскучилась по тебе, Жорка…
— Если б ты знала, какой я гениальный бизнесмен, Лерка!
— Я так переживала, когда узнала, что на тебя напали бандиты…
— Да это чепуха!
— Мне так хорошо с тобой, Жорка… — Она крепко обняла его, протянула доверчивые губы, и он жадно прижался к ним своими губами.
— А мне с тобой, Лерка…
Даша вошла в больничную палату, быстрым шагом приблизилась к кровати, на которой лежал Травников, присела на край.
— Привет, Стасик.
— Зачем ты пришла? — хмуро сказал Травников, отводя взгляд. — Я же просил — не приходи.
— Хочу — и прихожу.
— А я — не хочу! — заорал Травников.
— Перестань кричать, и так все на нас смотрят.
— Ты не нужна мне, иди куда хочешь, с кем хочешь… Иди, Даша, прошу тебя! Не нужно доставать меня! И так хреново на душе…
— Не пойду. Кстати, у меня для тебя приятная новость. Стас, ну не куксись, просто послушай, ладно? Так вот, он дал мне… ну, не пятьдесят тысяч, а половину. Двадцать пять.
— Зеленин? — изумился Травников. — Он тебе дал эти деньги? Каким образом?
— Я пришла к нему и сказала, что люблю тебя, кстати, так оно и есть. Не соврала. Сказала, что все это ты сделал ради меня, я виновата. Он поверил и дал деньги. Более того, ты себе представить не можешь, эта горилла сказала, что теперь счастлива со своей женой! Представляешь?
— Ты трахалась с ним?
— Я же не ты, Стасик!
— Я не трахался с другими бабами!
— Но пытался. А я — нет. Правда, он еще сказал что-то вроде… хотел опозорить чужую жену, а опозорил свою, но я не обиделась. В принципе он прав.
Травников хотел еще что-то сказать, но внезапно обмяк, безучастно уставился на зеленую стену палаты.
— Стасик? — Она тронула его за плечо, потом наклонилась, поцеловала в губы. — Я здесь, а ты где?
— Двадцать пять тысяч у тебя есть, ну и… будь счастлива, Даша. Зачем я тебе? Врачи говорят, что вряд ли…
— И плевать. Губы у тебя есть? Они мне безумно нравятся. Руки есть? Какие они ласковые у тебя! И деньги есть, может, мы поправим все. Ну посмотри на меня, Стасик, я с тобой! — Она всхлипнула. — Я тебя люблю даже больше, чем раньше.
Остальные обитатели больничной палаты разом забыли о своих болезнях, прислушиваясь к их разговору.
— Почему, Даша? — выдавил из себя тяжелые слова Травников.
— Потому что… Весь этот кошмар, этот ужас никогда не смогу забыть. Ты ведь ради меня решился, глупый Стас, даже не узнал, кто этот человек, а он самый опасный в Москве, но ты пошел на это… ради меня. Я даже представить себе не могу другого, кто бы решился на Такое. Стасик, прости меня, ладно?
— Ты сама глупая, Дашка…
— А то нет? Стасик, я скоро заберу тебя и буду сама заботиться, у нас есть дом, у нас… я найду лучших врачей и рожу тебе девочку. Хочешь?
— Лучше мальчика… — сказал Травников и улыбнулся.
В огромной гостиной Панченко (метров пятьдесят, квадратных, разумеется) гремела музыка, посередине стояли столы, уставленные деликатесами и дорогими напитками. У стен, на диванах и в креслах, сидели разряженные гости.
— Я понимаю, в честь чего этот прием, но не совсем знаком с деталями, — сказал Панченко Епифанову.
— Зачем тебе это знать, Вася? Все позади. Это был такой кошмар, что я… прости, завидовал тебе.
— Ну и дурак. Жена у тебя — красавица, а в песцовом манто — просто прелесть. Ради такой женщины стоит жить.
— Что и делаю. Настя, как я вижу, тоже с парнем. Кто же будет тебя парить, Вася?
— А как ты думаешь, Жора? — засмеялась сидящая рядом Марина. — Есть какие-то соображения на этот счет?
— Какие-то есть, — с улыбкой сказал Епифанов.
— Да вообще, эта встреча посвящена нашему долгосрочному сотрудничеству, — сказал Панченко. — И хорошо, что ты с женой, и Димка с женой, он человек полезный в нашем деле. Но кто этот клоун в красном пиджаке? Приехал на такси, дама у него — даже и не с Тверской…
— Это Алесь, мой друг с Украины. Инженер, с высшим образованием, а торгует на «Горбушке». Каждый из нас мог быть на его месте. Потерпи его, ладно, Вася? У тебя фамилия украинская, значит, есть какие-то корни…
— Да я не против. Но дама его… Ладно, проехали. Слушай, мне понравилась твоя затея с пивом, вкус у него — просто отпад. В фирменном магазине, который ты откроешь, тоже нужно будет создать пивоварню. И выпускать пиво с названием того района, который будет у нас.
— Нет проблем, — сказал Епифанов. — А насчет дамы Алеся… я, честно говоря, и сам не все понимаю.
Лера сделала себе джин с тоником, проглотила пару кусочков семги, боковым зрением видя, как приближается коротко стриженная блондинка.
— Привет, — сказала блондинка, — я Настя. А ты Лера? Очень хотелось с тобой познакомиться.
— Да? Зачем?
— Знаешь, я ведь спала с твоим мужем…
— Знаю.
— Ну, спала в самом прямом смысле, ничего не было. Он говорил, что очень любит тебя. Меня это… скажем так, заинтриговало. Понимаешь, первый раз лежу с симпатичным мужиком в постели, а он вспоминает о своей жене. Обидно даже.
— Ну и что?
— Я теперь понимаю его. Вы классная пара. Теперь не обидно, что ничего не было.