Ой, пардон, милые. Я кое-что вспомнила. Наверно, это будет по-свински, если я не позвоню Косте: Артур ведь ждет от меня результатов. А я даже не удосужилась сообщить его отцу ни одной новости. Костя даже не знает ничего о смерти отца Ани. И звонить уже слишком поздно. Звонить или не звонить? Прямо как у Гамлета: быть или не быть…
Вот вам и достойный вопрос, косточки. Поработайте на меня сегодня еще раз.
Я перемешала кости и бросила на полированный столик. Выпала комбинация 34+9+18 — «Вспомните о том, что у вас есть старый, верный друг, способный поддержать вас и даже преподнести сюрприз».
Уже вспомнила, хотя на сюрприз, конечно, не рассчитываю. А вот звонить или нет? Решение принять вы мне не помогли. А так складно до сих пор у нас с вами все получалось.
Все, что Андрееву предрекли, то и вышло. И двое суток с вами как по компасу шла. Несолидно на такой простой вопрос не ответить.
И тут зазвонил телефон. Я вся внутренне напряглась. Нет, только не клиент! Но трубку все-таки сняла.
Звонил Костя, и упреки посыпались как из рога изобилия.
— Таня, ну что там у тебя? Как дела? Почему не звонишь? Ты хоть автоответчик проверяла?
— А на какой вопрос, Костя, мне отвечать сначала? На первый, второй или третий?
— На любой. Все животрепещущие.
— Тогда начну с последнего. Автоответчик не включала — философствовала. Дела более или менее. Девочку я нашла, но до этого погиб ее отец.
— Как погиб?
— Его жестоко убили.
— За что?
— Костя, это долго рассказывать. Давай лучше я расскажу тебе все при встрече. Главное в том, что задание, которое я получила от тебя, выполнено: Аня уже дома. Можешь сказать об этом сыну. Хорошо, что ты позвонил. Я только что вернулась и не решалась звонить сама — время позднее. Передавай привет Артуру. Новость до утра оставишь?
— Да ты что! Конечно, нет. Уж я позабочусь, чтобы он узнал сейчас же.
— Ну, тогда пока. Мне завтра рано вставать. В милицию ехать.
— А во сколько освободишься?
— Не знаю. Пока, Костя, я очень устала.
И положила трубку.
Все, спать! Теперь уж точно — все дела на сегодня завершены.
Я достала из холодильника минералки, налила себе стакан. Это более полезное питье, чем кофе.
Осушив стакан, против всех правил поставила его в зале на журнальном столике, выключила свет и легла спать.
Мне снилась комната, заваленная голыми телами. Я шагала через них. Некоторых брала за руки и проверяла пульс. Все как-то странно шевелилось, двигалось. Приблизившись к очередному телу, я нагнулась над ним. Из-под него вдруг выскочила змея и бросилась мне в лицо. Я отпрянула и, резко дернувшись, проснулась. Взглянула на часы: два часа ночи.
— О-ля-ля, Таня! Что это нервишки так расшалились? Раньше такого со мной не было. Так хотела спать. А проснулась, не успев заснуть.
Я упрямо продолжала лежать, надеясь, что мой молодой, сильный организм справится с бессонницей сам, без медикаментов. Не важно, что бесконечная карусель последних событий несколько подточила силы.
— Нельзя быть такой впечатлительной. Ты не кисейная барышня, а супердетектив, и тебе все по плечу, Таня. Спокойной ночи, солнышко.
Аутотренинг помог. В следующий раз я проснулась в восемь утра и почувствовала себя гораздо лучше. Ночные кошмары отступили. За окном светило яркое солнце, и термометр показывал минус десять. Асфальт во дворе напоминал только что начищенное зеркало. Это меня не огорчило — пустяки. Душ, яичница и кофе добавили еще один плюс к настроению, а косметика довершила формирование положительных эмоций.
Все начинается с утра, Таня. А ты с утра — свободный человек, не обремененный никакими проблемами. Надеюсь, Костя сдачи с меня брать не будет. За перевыполнение плана в прежние времена премия полагалась. Тем более издержки производства в виде коньяков и услуг автосервиса. Мне даже захотелось надеть свое короткое черное платье, в котором я напоминаю гибкую кошку. Но, подумав, решила, что это будет неуместно. Джинсы для дачи свидетельских показаний подходят больше.
Так, готова, бодра и весела. Еще раз взглянула в окно на очаровательно блестевшую внизу корку льда. Наверное, стоит подумать: не поехать ли в отделение милиции общественным транспортом. Но эта мысль не вдохновила меня, она лишь тускло покрутилась в недрах серого вещества и растаяла как дым. Чему быть, того не миновать. Как сказали бы Ильф и Петров: «Победила молодость».
Я просто пообещала своему отражению в зеркале, что буду осторожна.
В отделение милиции приехала в начале десятого. Оказалось, что Григорьев занят, и мне пришлось некоторое время слоняться по коридору. Самое паршивое дело — ждать и догонять, и я начала уже опасаться, что мое радужное настроение может пострадать. Все как-то странно сновали туда-сюда, словно ожидалась какая-то высочайшая комиссия.
Я присела на скамейку, обитую серым дерматином, и, случайно взглянув на нее, обратила внимание, что даже в таком суровом заведении, как отделение милиции, юные народные умельцы выкроили-таки время и нашли в себе моральные силы расписать ее. Правда, надписи были несколько скромнее, чем в общественных туалетах. И мне стало до невозможности интересно впустить Кешу, который «был здесь», в приемную к губернатору, к примеру, и посмотреть: покинет ли его там вдохновение или же наоборот.
Кутерьма в коридоре продолжалась и начинала меня раздражать. Газеты под руками не было, книги тоже. Зато были кости. Я решила: брошу разок наудачу.
Перетасовала их, бросила просто так, без вопроса, без мыслей. А мысли были поглощены ожиданием. И вдруг выпала комбинация 22+28+3 — «Некое скорбное событие ожидает вас впереди».
Мне это ужасно не понравилось. Хватит! Надо же, мои милые, и совесть иметь. Девочка найдена, она жива и здорова, а вы все пророчите всякое… Я даже беседовать со своими косточками не стала. Быстро убрала их в сумку, и все.
Непорядочно с их стороны пугать меня, когда дело практически завершено и я вознамериваюсь расслабиться и настроиться на сказочную встречу Нового года. Хотя практическая сторона этого события для меня была еще туманна. Но об этом я очень скоро подумаю.
Наконец-то пришел Григорьев. Он увидел меня и поприветствовал:
— А, Таня, здравствуйте. Вы уж извините. У нас тут запарка.
Он вставил ключ в скважину и принялся с усиленной сосредоточенностью его вращать, сопровождая комментариями:
— А, черт, заело. Вот зараза.
Я, прислонившись к косяку двери, терпеливо ждала. Наконец проблема проникновения внутрь помещения была решена.
Он вздохнул и плюхнулся в кресло, указав мне на стул.
— Присаживайтесь и держитесь за стул, Таня. У нас тут такие дела завертелись — у меня аж лысина вспотела.