Джонас освободил для них столик, и к нему сразу же подошла Кэт.
– Мерил! – радостно воскликнула она. – Вот хорошо, что пришли!
– Можно подумать, я мог пропустить такое событие, – запыхтел старик. – Ты моя новая звезда, котенок! Ты очень, очень большой молодец, а поскольку ты еще так молода, у тебя впереди масса лет, пока ты не превратилась в высокомерную зануду.
Кэт хотела сказать: «Вроде вас?» – но вовремя прикусила язык.
– Мне приятно, что вам нравится то, что мы сделали, – вместо этого вежливо произнесла она. – Недели через три, думаю, смогу показать вам черновой монтаж.
Непременно заеду в монтажную студию, – загудел он. – У меня глаз наметанный, знаешь ли.
– Нет, Мерил, – быстро заговорила Кэт, – вы должны дать мне возможность сделать все самой. А потом, если у вас будут замечания, я вас с удовольствием выслушаю.
Мерил картинно закатил глаза.
– Вы только послушайте! Эта девица мне уже условия ставит!
– Угу, – кивнула Кэт. – Имею право.
– Лучше скажи, когда я увижу твой новый сценарий? – грозно спросил Мерил. – Уже заждался.
– Давайте сначала закончим этот проект. Потом и поговорим.
– Ах, вот как? – усмехнулся Мерил. – Это интересно. Насколько я понимаю, ты решила притащить ко мне кучу адвокатов со всем их дерьмом?
– В прошлый раз вы не очень хорошо со мной поступили.
– Но ведь твоя взяла, разве нет?
– Не вашими молитвами. Если бы Ник и Шелби не захотели у меня сниматься, вы бы меня выставили за милую душу.
Мерил захохотал.
– Ты красивая девочка, – сказал он вдруг. – Никогда не думала сниматься?
– Нет, мистер Зи, – твердо заявила Кэт. – Об этом я никогда не думала.
Вечеринка продолжалась. Всем было очень весело.
Аллегра была совсем чокнутая. Линк это давно понял. Вечно на взводе, вечно орет, вечно чем-то недовольна. У этой девицы были неимоверно длинные ноги, аккуратная киска и скверный характер. У них то и дело случались бурные ссоры – неплохая встряска после спокойной Шелби, которая, когда очень сильно злилась, всего лишь переставала разговаривать.
Аллегре было двадцать пять, а Линк готовился отметить сорок третий день рождения. Впрочем, что это за день рождения – без Шелби! Он безумно по ней скучал. В голову то и дело лезла мысль убить Пита. Подвесить подонка за яйца на самом высоком столбе. Пусть покажет, какой из него каскадер!
На Лолу Санчес он тоже злился. Линк почти не сомневался, что она приложила руку к тем скандальным фотографиям. Неужели Фредди прав и она действительно решила с ним расквитаться за то, что он ее трахнул и забыл? Сучка! Да она ему ни за какие коврижки не нужна!
Аллегра порхала по номеру в коротеньком платье от Валентино и босоножках на высоченных каблуках, которые доводили ее рост до ста девяноста. Больше на ней ничего не было, кроме расчетливо размещенных украшений. В их числе имелась бриллиантовая сережка в одном из сосков – больно, зато необычайно сексуально.
– Я кое-что придумала, – заявила Аллегра и склонилась над дорожкой кокаина, так что длинные черные волосы рассыпались по столу. – Сегодня мы с тобой нарушаем все запреты! Готов? – с вызовом спросила она.
– Готов ко всему, что ты мне предложишь, – ответил Линк.
– Класс! – Аллегра с жадностью втянула порошок.
– А то! – согласился Линк, приготовил себе порошок, а потом еще и приложился к виски. Аллегра что-то затевает, и надо взбодриться.
* * *
Раха Местрес была шестидесятилетней дамой несколько зловещей внешности, с резкими чертами лица, яркими губами и властными манерами. Одета она была в черные тореадорские штаны, черную кашемировую водолазку и ярко-оранжевую накидку. На запястьях бренчали бесчисленные золотые браслеты. Своей броской внешностью она привлекала всеобщее внимание.
Прием проходил в величественном особняке в стиле тридцатых годов, недавно отреставрированном неким Хорхе Хобимом, миллиардером, который в свое время сам пробил себе дорогу из нищеты. Присутствовали все сколь-нибудь значимые представители латиноамериканской общины плюс кинозвезды, продюсеры и режиссеры, коллекционирующие произведения искусства.
Прежде Лола не была знакома с Хорхе и сейчас с радостью восполнила этот пробел, поскольку слышала, что он несколько раз финансировал кинопроекты. У нее как раз имелось несколько задумок, на которые ни одна крупная студия денег конечно, не даст.
– Вы так же прекрасны, как и на экране, – сказал Хорхе, когда их представили друг другу. О нем ходили слухи, что он бисексуал, имеет богатую жену намного старше его и целый гарем молоденьких мальчиков, которых он потом отсылает назад в Южную Америку, каждого – с грузом модных дизайнерских одежек на несколько тысяч долларов.
– Должна заметить, что я счастлива познакомиться с вами, – сказала Лола. – Я о вас слышала много замечательного.
– Моя дорогая, – Хорхе галантно поцеловал ей руку, – идемте, я вас представлю чаровнице.
Лоле хозяйка вечера отнюдь не показалась ни «чаровницей», ни даже просто красивой женщиной. Но ее живописный талант она признавала и считала для себя большой честью познакомиться с великим мастером. К несчастью, Раха почти не говорила по-английски, а поскольку у Лолы знания испанского тоже были скудными, разговор получился недолгим.
– Теперь мы уже можем уйти? – шепнул Мэтт, следующий за ней по пятам.
Лола повернулась к нему.
– Нет! – сердито отрезала она. – Мы только что приехали. Смотри, какой потрясающий дом. Походи вокруг.
Появился официант с подносом канапе.
– Какой счет? – спросил у него Мэтт.
– «Лейкерз» выигрывают. На кухне телик включен, – доверительно сообщил тот.
– А где тут кухня? – поинтересовался Мэтт.
– С той стороны от бассейна. Мэтт повернулся к жене:
– Не возражаешь, если я…
– Валяй, – разрешила она. Все равно кавалер из Мэтта никудышный: стоит, как статист на похоронах, ни слова не вытащишь.
– Ну что? – Ник смерил Кэт долгим многозначительным взглядом. – Можем мы теперь сделать ноги? Отметились – и будет.
– Я должна остаться до конца.
– Еще чего! – простонал он. – Не знаешь, что ли, как себя ведут киношники, когда на халяву наливают? Они же тут все до утра торчать будут!
– Ну, хотя бы до часу.
– Ты вещи привезла?
– Зубную щетку.
– А одежду?
– Зачем? Мы что, в поход идем?
– Все может быть.
– Что-то ты не похож на туриста.