– Обговорите все со мной, – сказала Микки, бросая на Криса презрительный взгляд. – Я его новый менеджер.

После этого Крис с Баззом старались держаться друг от друга подальше. Многие годы Крис пытался спасти друга от самого себя. Но напрасно. Базз катился к разрушению и теперь у него появился отличный партнер.

Однажды вечером Доктор Хед привез в отель хорошенькую датчанку Астрид.

– Она делает лучшие кожаные брюки в мире, – сказал менеджер. – Тебе ее работа понравится, Крис, ты ведь вечно прыгаешь по сцене. Я вернусь через минуту.

Крис привык к модельерам-мужчинам, а Астрид выглядела слишком молодо, чтобы что-нибудь понимать в этом деле. Удобно расположившись на кушетке, он сказал:

– Мне ничего не нужно, милая, оставайся, поужинаем вместе.

– Нет, спасибо, – ответила она с легким акцентом. – У меня свидание.

Криса это удивило. Ему никогда не отказывали.

– Так откажись от него, – сказал он, проверяя ее. Девушка улыбнулась:

– Не могу. Я встречаюсь с женихом, ему все это не понравится.

Его пробросили! По-настоящему! Это становилось интересным.

– Может, мне действительно сделать несколько брюк? – лениво произнес Крис. – Что ты предложишь?

Во внешности Астрид было все лучшее от скандинавок. Гладкая, чистая, слегка веснушчатая кожа, большие серые глаза, вздернутый носик и длинные прямые волосы. Под светло-голубым костюмом Крис заметил красивую грудь, тонкую талию и очень длинные ноги. Недурна. Совсем недурна.

Она подошла к дивану сзади и спросила:

– Вам нравится кожа?

Крис посмотрел на нее чистыми голубыми глазами и нагло сказал:

– Только очень мягкая. Знаешь, что я имею в виду? Девушка отлично поняла его, но предпочла никак не отреагировать на скрытый смысл этих слов. Она открыла довольно большую сумку и достала образцы кожи разных цветов:

– Светло-бежевая – очень хорошая. Она удобна в носке. Крис пощупал материал и подумал, согласится ли она сбегать на проверку к врачу.

– Может, оранжевая, – настаивала Астрид. – Или это слишком яркий цвет для вас?

Наверное, она с ним по-своему заигрывает.

– Для меня ничего не бывает слишком ярко, дорогая, – сказал Крис, схватил ее и опрокинул на диван. Скандинавки здорово целуются, все это знали. Крис схватил ее за грудь и попытался присосаться к губам.

– Что вы делаете? – возмущенно заорала она, оттолкнула Криса и встала. – Как вы посмели, я не шлюха!

Астрид схватила образцы, ее щеки покраснели от искреннего гнева. Девушка выскочила из номера, с грохотом хлопнув дверью.

Крис чувствовал себя дураком. Когда появился Доктор Хед, он спросил:

– Зачем ты ее привел?

– Кого?

– Датчанку.

– Астрид? Она отличная модельерша. Ты останешься доволен.

– Чем?

– Брюками, которые она сошьет тебе. Когда Майкл Голливуд был жив, она следила за его гардеробом. Он на нее молился.

– Ты хочешь сказать, что она действительно дизайнер?

– Да, – расхохотался Доктор Хед. – Неужели ты к ней приставал?

– А что оставалось делать? – хмыкнул Крис – Ты являешься сюда вместе с этой блондинкой, а потом смываешься. Что я должен был делать? Играть с ней в шахматы?

– Черт, ты должен был заказать брюки.

Крис так и поступил. Он заказал брюки всех цветов из мягкой кожи, а кроме того, послал ей дюжину желтых роз вместе с парой брюк для того, чтобы она скопировала их.

Ее помощник принес готовые изделия через три дня и предъявил фантастический счет. За двенадцать пар прекрасных кожаных брюк.

Прежде чем Крис решил, что делать с Астрид, его вызвали в Лондон. Сын попал в автомобильную аварию и находился в больнице. Надежды на то, что он выживет, не было.

Рафаэлла, 1983

После оформления развода с Эдди Мейфэа Рафаэлла все же отказалась выйти замуж за Джорджа Марако, но переехала к нему. Молодой, красивой женщине с маленьким ребенком было трудно в большом городе. Ей нужны были не деньги Джорджа, а его защита. Рафаэлла жила счастливо. После Луиза она решила, что будущего нет. Она не слышала о нем с той ночи. Два года молчания. Почему ей так не везет с мужчинами? Неужели она отталкивала их настолько, что после постели они не хотят больше встречаться с ней?

Джордж думал по-другому. Он не мог насытиться ею.

Одиль не одобряла ее поступка.

– Если ты с ним спишь, то почему бы не выйти замуж?

– Я не хочу связываться ни с одним мужчиной, – объясняла Рафаэлла. – Мне нужна свобода.

– Зачем?

Рафаэлла передернула плечами и сказала:

– Не знаю. Просто, чтобы никто не останавливал, если я захочу покататься на радуге.

– Ты рехнулась, – покачала головой Одиль.

– Может быть, – ответила счастливая Рафаэлла.

Она опять начала брать уроки пения, и ей это очень нравилось. Дважды в неделю итальянка из Венеции приезжала в особняк Джорджа Марако, чтобы учить Рафаэллу. Девушке нравилась строгая дисциплина и напряженность занятий. Для нее пение означало удовольствие. Она оставила работу в галерее, ходила по магазинам, на пляжи, обедала с Одиль и играла с Джон-Джоном, упрямым шестилетним крепышом. По вечерам они ходили с Джорджем на приемы. Он сам любил приглашать гостей и был отличным хозяином.

– Тебе только двадцать три, – сказала Одиль после одного из ужинов в особняке Марако. – Почему ты общаешься со стариками? Имей в виду, ты скоро станешь похожей на них.

– Мне приятна такая компания. Ничего плохого в старости нет, я многому научилась.

– Например, чему? Рафаэлла грустно вздохнула:

– Одиль, занимайся своими делами и оставь меня в покое.

– Я скоро уезжаю в Англию, – ответила Одиль, намереваясь довести свои взгляды до подруги, – и беспокоюсь о тебе. Ты просто плывешь по течению. Вы с Джон-Джоном должны поехать с нами. Здесь приятно пожить несколько лет, но неужели ты не скучаешь по Европе?

Да. Рафаэлла скучала по Лондону, Парижу, югу Франции, матери, отчиму, огромному замку в провинции и лошадям, на которых так любила кататься. Но разве может она уехать из Рио? Тогда она никогда не увидит Луиза. А если останется здесь, то все же есть шанс…

В феврале обычно проходили карнавалы. Весь город сходил с ума на несколько дней и превращался в вертеп. Этому предшествовали месяцы подготовки. Для парада создавали невероятные лодки, выложенные цветами, и потрясающие костюмы. Веселились все. В это время бедные чувствовали себя богатыми, а богатые – еще богаче. На улицах появлялись полуобнаженные девушки, молодые красавцы, толстые матушки семейств, переодетые гомосексуалисты, проститутки, сутенеры, мафиози, туристы, просто невероятный сброд. Улицы оживали под звуки самбы, наполнялись сладким запахом цветов и танцующими, поющими, празднующими толпами людей.