— О боже! — вздохнула Синди. — Все как раньше. Вы никогда не поладите.
— Давай сейчас не будем об этом, — попросила Либерти и стала собирать вещи. — Надо поскорей свалить, пока она не вернулась.
— Даже записки не оставишь?
— Нет.
— А ты уже можешь ходить?
— Об этом не волнуйся. Дойду как-нибудь.
— Как знаешь.
— Вот именно, — поддакнула Либерти, ковыляя к выходу. Единственное, что она хотела — это уехать отсюда, и чем скорее — тем лучше.
Костюмерная находилась на шестом этаже старого здания в шумном торговом квартале. Лифт был такой крошечный, что они с трудом в него втиснулись.
— Кайф! — с энтузиазмом воскликнула Синди. — Не то что целый день разливать кофе и подавать вчерашний торт неблагодарным посетителям.
— Ну, не все такие плохие. — Либерти подумала о мистере Доннеле.
Синди достала из сумочки зеркальце и посмотрелась.
— Ну, как ты? — Она облизнула пухлые губы. — Ничего не болит?
— Все в порядке, — сказала Либерти. Вот придут они домой — тогда она все расскажет. Сейчас не время. А кроме того, ей еще самой надо свыкнуться с услышанным.
— Ты уверена, что можешь сама идти? — спросила Синди, не в силах отвести глаз от своего отражения.
— А кто тут ходит? Я стою в лифте, придавленная твоими сиськами.
Синди хихикнула.
— Благодаря им меня и взяли сниматься.
— Думаешь?
— Я же не дура. Я видела кучу клипов с рэпом. Наверняка заставят ими… трясти. Сама же говоришь: я не танцовщица.
— И ты согласишься?
— Если они такие идиоты, что готовы мне платить — соглашусь даже исполнять государственный гимн, стоя на голове.
В костюмерной их встретила Фантазия, высокая и тоненькая негритянка, с пышной курчавой шевелюрой и точеными чертами лица.
— На съемки, девочки? — спросила она, оглядывая их с ног до головы.
— Точно, — ответила Синди. — Я на съемки, а это — моя сестра.
— Следуйте за мной, юные леди.
Синди бросила на Либерти взволнованный взгляд и стала пробираться вслед за хозяйкой костюмерной между стойками, плотно увешанными всевозможными нарядами.
Они были не одни. Здесь оказалось еще несколько темнокожих девушек, все — в той или иной степени обнаженности. «Все ясно, — подумала Либерти. — Это клип для толстух. Чем толще — тем лучше. Неудивительно, что Синди позвали».
Наряд, который Фантазия предложила Синди, не был «обтягивающим и сексуальным». Он состоял из расшитого стразами бюстье и открытых трусиков гармонирующей расцветки.
— Да вы издеваетесь! — возмутилась Синди, беря в руки штанишки. — Мне в них ни за что не втиснуться, они такие маленькие! Все будет вываливаться.
— Так и должно быть, милая, — заверила Фантазия и повела Синди в примерочную кабину за шторкой. — Надевай, а я посмотрю.
— Я не могу голышом сниматься! — запротестовала Синди, не желая раздеваться.
— А остальные?
— И много этих остальных? — воинственно спросила Синди.
— Вас будет восемь. И вы все будете трясти своими телесами под рэп Прыткого Джимми. Так что придется показать немного тела. На пляже-то небось и не такое демонстрируете?
— Ко мне это не относится, — угрюмо проворчала Синди. — Я в цельном купальнике загораю.
— Ты снимаешься или нет? — спросила Фантазия, неожиданно теряя терпение. — Решай, ты у меня не одна.
— Что за черт! — проворчала Синди. — Я думала, буду в чем-то… ну, в таком… сексуальном. — Она взглянула на Либерти. — Что скажешь?
— Не очень прилично, конечно, но за это платят, а деньги нам не помешают…
— Хм-мм… Платят, конечно, куда больше, чем в нашей забегаловке, — рассуждала Синди. — Вообще-то, я не стеснительная.
— Соглашайся, — посоветовала Либерти. — Это круто.
Синди натянула скудное одеяние. Как она и опасалась, далеко не все ее пышные формы в нем поместились. Грудь осталась едва прикрытой, пухлая задница тоже норовила вывалиться из крошечных трусиков.
— Надо кое-что подогнать, — деловито сообщила Фантазия. — Завтра к съемкам все будет готово.
— Иными словами, я свободна?
— На сегодня да. Посмотрим, как ты себя покажешь на площадке.
— Пошли кофе попьем, — предложила Либерти.
— Чтобы нас кто-то другой обслуживал? — Синди захихикала. Такая перспектива ее взволновала.
— А что такого? Мы же заплатим.
— И оставим щедрые чаевые, — подхватила Синди. — Потому что я собираюсь огрести кучу денег. И ты со мной, сестренка. Одна я туда не пойду. Ни под каким видом!
Они взялись под руки и зашагали по улице. Неподалеку как раз находилось кафе.
— Надеюсь, ты шушеру покормить не забыла? — спросила Либерти, присаживаясь к барной стойке.
— Не забыла, не забыла, — отмахнулась Синди и сразу же раскрыла меню.
— А Деймон сегодня был? — продолжала расспросы Либерти.
— Был. — Синди все изучала меню.
— А обо мне он не спрашивал?
— Ну, еще бы! — съязвила Синди. — Первым делом, как вошел, спрашивает: «А где та классная девица, что обычно подносит мне кофе и яичницу? Я ее всегда замечаю, только не заговариваю — я ведь женатый человек».
— Очень смешно, Синди. Очень.
— Сегодня его обслуживала я, и, если тебя это утешит, со мной он тоже не заговаривал.
— Это потому, что ты была увлечена разговором с теми двумя.
Обе рассмеялись.
— Этот клип… Хоть какое-то разнообразие.
— Считай, повезло, — согласилась Либерти. — Надо использовать малейший шанс.
— Именно, сестренка.
Они хлопнули друг друга по ладони, и настроение у Либерти неожиданно улучшилось.
— У тебя усталый вид, — сказал Макс, когда Эми присоединилась к ним с Лулу в чайном зале «Полуострова».
— Да, папа, Эми устала! Устала, устала! — радостно зачирикала Лулу и потянула к себе принесенный Эми пакет «Хелло, Китти».
Эми не дала. Лулу мгновенно принялась хныкать.
— Это мне, мне! Мне! Мой подарок! Отдавай мой подарок. Хочу!
— Жадинам подарки не полагаются, — строго проговорила Эми. — Сначала попроси как следует, Лулу. Тогда получишь.
Лулу тут же разревелась.
— Эми плохая, — рыдала девочка. — Плохая, плохая! Ненавижу!
— Прекрати! — приструнил дочь Макс. Мало ему навалившихся проблем, не хватало еще и утешать капризничающего ребенка. — И никогда никому не говори: «ненавижу». Это очень плохое слово. Очень!