– Забыл, наверное.
– Негодник! Сам он вернется в воскресенье, и я решила все подготовить к его приезду, навести в доме красоту и уют. Уверена, у тебя самой слишком много дел, чтобы думать о бедном малыше Эване.
– Он никакой не бедный и не малыш! – возмутилась Ники. Жаль, что она не успела встать и одеться, чтобы дать достойный отпор этой назойливой даме. – Он работает над новым фильмом, и он давно уже большой мальчик. А я вполне в состоянии обеспечить ему должную заботу и внимание.
– Не сомневаюсь, милая. Но уверена, что со свадьбой тебе моя помощь понадобится, – заявила Линда, бросая недовольный взгляд на тумбочку, где валялась пара использованных бумажных платков и стояла недопитая кружка кофе. – Какой тут беспорядок! В котором часу к тебе приходит горничная?
– Скоро явится, – ответила Ники.
– Похоже, придется с ней серьезно побеседовать, – нахмурилась Линда, пальцем проверяя наличие пыли на полке. – О боже! Эти горничные не почешутся, пока их не начнешь шпынять. За ними глаз да глаз! Эван, конечно, мужчина, его они и слушать не станут, но ты-то могла с ней переговорить!
– О чем? – с вызовом спросила Ники.
– О том, что дом надо убирать так, чтобы в нем не было ни соринки, – сказала Линда. – Мы им за это и платим, детка.
– Прошу меня извинить, – сказала Ники, выпрыгивая из постели, – но мне надо принять душ и одеться.
– Поздно легла? – поинтересовалась Линда, поднимая одну бровь.
– С подругой в гости ходили, – пояснила Ники.
– В гости? – неодобрительно переспросила Линда. – А тебе не кажется, что сейчас, когда ты собираешься замуж, не пристало ходить по гостям?
– Родители моей лучшей подруги отмечали годовщину свадьбы, – сказала Ники, про себя удивляясь, зачем она что-то объясняет этой наглой, назойливой тетке. – Там и моя мама была.
– Ах, твоя мама… – протянула Линда. – Очень хочу с ней познакомиться.
– Это можно будет сделать только на той неделе, – сказала Ники. – Она уезжает на концерт в Вегас.
– Какой такой концерт, детка?
– Она дает сольный концерт в честь открытия отеля «Принцесс-Миллениум».
– А мы с тобой тоже едем? – спросила Линда.
– Лично я – нет.
– А я бы с удовольствием поехала, – заявила Линда. – Можно это устроить?
– Эван мне не говорил, что вы захотите там быть.
– Да я знать не знала ни о каком концерте! Я считаю, мы все трое должны поехать и выказать уважение твоей маме.
– Мама не любит, когда я присутствую на ее выступлениях. Она начинает чувствовать себя неловко, а кроме того, она оберегает меня от прессы.
– Впервые слышу подобную чушь! – припечатала Линда. – Пока не появилась ты, дорогая, я всегда ходила с Званом на все его премьеры. Операторы меня просто обожают. В каких только телепрограммах я потом не мелькала!
– А Брайан? – перебила Ники. – С ним вы тоже ходили?
– Брайан сам в состоянии о себе позаботиться, – отмахнулась Линда.
Ники пожала плечами.
– Ну… думаю, вы знаете, где гостевая комната.
– Конечно, знаю, детка, я же сама ее обставляла. Как и весь этот дом, к слову сказать. Так где же эта горничная? Надо, чтобы она сделала в моей комнате влажную уборку, прежде чем я начну разбирать вещи. А потом я хочу посмотреть твое платье и услышать от тебя полный отчет о приготовлениях к свадьбе.
– Ах ты, дерьмо! – с порога закричала Тейлор, врываясь в убогое жилище Оливера.
– Что опять не так? – удивился Оливер. Он сидел за компьютером – без рубашки, в отрезанных джинсах и бейсболке.
– Да как ты смеешь? – бушевала Тейлор.
Она заскочила к Оливеру по дороге на студию с единственной целью – сказать ему, что она о нем думает.
– Как у тебя наглости хватило принять предложение от моего мужа о доработке моего сценария?
– Да вот хватило, – сказал он с нахальной усмешкой.
– Что с тобой? – ледяным тоном продолжала она. – Ты что, не понимаешь, что, если Ларри обо всем узнает, последствия будут катастрофическими для нас обоих?
– Остынь, Тей, – беспечно сказал Оливер. – Я думал, ты будешь довольна.
– Довольна? Это чем же?
– Тем, что мы сможем снова видеться. – Он встал в полный рост. Воплощение молодости и силы. – Должен тебе сказать, я соскучился.
Это заявление застигло Тейлор врасплох. Она-то считала, что интрижка с Оливером Роком у нее закончилась. Только вот… он сегодня такой неотразимый… Трезвый – и говорит, что соскучился…
Тейлор опустила глаза и увидела, что он возбужден. Возбуждение моментально передалось ей.
– А ты по мне не соскучилась? – спросил он и, обхватив за талию, притянул ее к себе.
Тут бы ей и сказать: «Нет, не соскучилась. И убери свои детские лапки». Но было уже поздно: стоило ей ощутить его прикосновение, и она уже была не в силах его оттолкнуть.
– Оливер, – задохнулась она, – мы не должны…
Он не дал ей договорить, приникнув к ее рту своими хищными губами. Пальцы его скользнули ей под джемпер и легонько коснулись сосков, отчего она возбужденно застонала.
Он взял ее ладонь и поднес к своему твердому пенису. Тейлор расстегнула ему «молнию» и высвободила пробудившегося зверя.
– В рот! – приказал он.
– Я тороплюсь…
– В рот! – повторил он.
В Оливере Роке было что-то неотразимое. Какое-то юношеское высокомерие. Уверенность в том, что она неукоснительно исполнит его приказание.
Тейлор опустилась на колени и разомкнула губы. Она умела доставить мужчине удовольствие. Оливер застонал и быстро кончил, но уже через несколько мгновений был готов продолжать. Следовало отдать ему должное: в любви Оливер Рок не был эгоистом. Он стянул с Тейлор спортивные брюки, рванул дорогие трусики из черного кружева и перегнул ее через стол рядом с компьютером.
Никогда еще Тейлор не испытывала такого бурного оргазма.
– О боже! – простонала она, чувствуя, что слабеет. – Это было восхитительно…
– Хорошо, что мы будем работать вместе, – усмехнулся Оливер. – Думаю, сработаемся, а?
Чем ближе к центру, тем плотнее становилось движение. К тому моменту, как Эрик добрался до места назначения, он уже пребывал в сквернейшем расположении духа. И, только получив свой заказ, немного успокоился.
Сев в машину, Эрик с минуту рассматривал новый паспорт, водительские права и карточку социального страхования. Все документы были исполнены безупречно. Едва ли кто распознает подделку. На следующей неделе он уже будет именоваться Норманом Браунингом, а Эрик Верной канет в небытие. Новое имя ему нравилось – в нем чувствовался какой-то шик.