Вечером Лиза сидела в своей гримуборной, а Фабио экспериментировал с ее прической.
– Говорю тебе, в третьем номере эти шиньоны будут лезть мне в глаза, – терпеливо втолковывала она. – Фабио, не нужно столько волос!
– Я что-нибудь придумаю, – заверил Фабио, пританцовывая вокруг кресла. – Моя золотая леди должна затмить Лас-Вегас!
Зазвонил мобильный телефон. Лиза ответила: —Да?
– Мам, ты?
– Что-то случилось? – встревожилась Лиза – дочка звонила ей очень редко.
– Ты не поверишь! – задыхаясь, вымолвила Ники.
– Ну, говори.
– Вчера я ужинала с Антонио и его новой женой!
– В самом деле?
– Знаешь, Антонио все такой же красавец.
– А жена?
– Старомодная кастрюля. В европейском духе.
– Это как понять?
– Ну… – Ники замялась. – Она намного его старше, и на ней был бриллиант размером с остров Кубу. Но по-своему она даже симпатичная.
– Так-так… – Лиза вдруг вспомнила, насколько когда-то была увлечена Антонио. Оба тогда были молодые и беззаботные. В те времена бегство и венчание в Вегасе казались верхом романтики.
– Они зафрахтовали самолет и приедут на твой концерт, – сообщила Ники.
– Билетов давно нет, – заметила Лиза. – Все распродано.
– У него свои билеты, – сказала Ники. – А также свой лимузин с шофером и свой «Ролекс» из чистого золота.
– Кажется, Антонио наконец получил то, о чем мечтал, – усмехнулась Лиза.
Ники не понравился ее тон.
– Неважно, он мой отец, и ты, пожалуйста, устрой так, чтобы его пустили в гримерку. Он хочет с тобой поздороваться.
– Ники…
– Мам, ну пожалуйста! Ради меня.
– Хорошо, хорошо, – неохотно согласилась Лиза. – Где они остановятся?
– В том же отеле, что и ты.
– Я, пожалуй, вот что сделаю, – сказала Лиза, несколько заинтригованная предстоящей встречей со своим давнишним мужем. – После представления будет прием, я организую им пригласительные.
– Мам, ты прелесть!
– Спасибо.
– Да, и это еще не все.
– Что еще?
– Тут меня мать Эвана совсем достала. Она просто помешана!
– На чем?
– На своем сынке, конечно.
– О боже!
– Я понимаю, это не очень приятно, но я тут подумала… Она рвется посмотреть твое шоу, так, может, я пихну ее в самолет, а ты организуешь ей билетик и приглашение на банкет?
– Как это мило – переложить ее на меня! – возмутилась Лиза.
– Но ты ведь с ней скоро породнишься.
– Билетов уже нет, а времени развлекать ее у меня тоже не будет.
– Мам, ты хочешь, чтоб я умерла?
– Хорошо, я попробую.
– Ты меня спасешь от помешательства, – с благодарностью произнесла Ники.
– Если удастся, – сухо ответила Лиза, про себя решив, что Ники, конечно, все преувеличивает.
– Как твоя репетиция?
– Без проблем. Ты же знаешь, я под фонограмму не выступаю.
– О'кей, мам. Спасибо. Я тебе еще позвоню.
Лиза отключила связь. Она была довольна: по всем признакам, после разрыва с Грегом в отношениях с Ники наметилось явное сближение.
Белинда любила секс по утрам. Грег – нет. Белинда любила секс в душе. Грег – нет.
В пятницу утром Грег обслужил ее в душе и стал ждать, когда она уйдет на работу. Как только за ней закрылась дверь, он вытащил из-под кровати коробки с бумагами Лизы и открыл первую, помеченную 1975 годом. Лизе тогда было пятнадцать. Через год она уйдет из дома.
Коробка была забита всякими памятными вещицами – какие-то открытки, безделушки, пара монет, фотографии. Он взял в руки фотографию Лизы рядом с худеньким мальчиком – на снимке они стояли возле одноэтажного дома. Она и в пятнадцать была красавица.
Затем взгляд Грега упал на дневник. Обычный девичий дневник в розовой обложке, с крохотным незапертым замочком. Он взял тетрадь в руки, открыл и стал читать. Почерк был еще школьный, не устоявшийся, и какие-то слова он разбирал с трудом:
«1 января. Простудилась. Кормили остывшим супом.
2 января. Столкнулась со Скитом. Вот гаденыш!
3 января. На ужин была ужасная курица. Уф! Ходили с Дженни в кино. Смотрели «Челюсти». Вот ужас!»
И так далее, и тому подобное.
Где-то на середине Грег окончательно заскучал и отложил дневник в сторону. Ну сколько можно читать о том, что она ела и что смотрела в кино?!
Он запихнул дневник обратно в коробку и стал смотреть 1974 год. Все в том же роде, плюс еще один дневник, на сей раз в желтой обложке. Он открыл тетрадку и опять стал читать. Ничего нового.
Грегу стало ясно, что тут ничего не наберешь. А с чего, собственно, он взял, что будет иначе? Лиза была обычной старшеклассницей в самом заурядном, заштатном городишке и ровно ничем не отличалась от тысяч других таких же девчонок по всей Америке. Единственным ее отличием было то, что Она убежала из дома и стала звездой.
Он уже собрался убрать и желтую тетрадь, как вдруг обратил внимание, что время от времени в ней попадаются страницы, на которых нет ничего, кроме восклицательного знака красными чернилами. Ясное дело – это какой-то шифр.
Грег еще раз пролистал дневник, пытаясь найти к этому шифру какой-нибудь ключ. На задней странице несколько раз подряд было написано: «Ненавижу ее! Ненавижу ее! Ненавижу ее!» – и всякий раз с красным восклицательным знаком. Он сосчитал количество дней в году, когда таким знаком ограничивалась запись в дневнике. Тридцать. И ровно тридцать раз «Ненавижу ее» было написано в конце. Но понять, о чем идет речь, Грегу так и не удалось. Кого – ее? И что это все означает?..
Грег решил, что лучше всего будет посоветоваться с Белиндой. В их доме головой работает она. А он воплощает собой Талант с большой буквы – во многих отношениях.
– Если вы правда хотите поехать на мамин концерт, я могу достать вам билет! – сообщила Ники, влетая в гостиную.
– Конечно, хочу, – сказала Линда, методично проводя тряпкой по полкам. – А ты, надеюсь, поедешь со мной?
– Я не могу, – ответила Ники. – У меня девичник, подруга устраивает для меня что-то необычное.
– Какой такой девичник? И что это вы собрались праздновать?
– Мой брак с вашим сыном.
– Девичник! – фыркнула Линда. – Я думала, у тебя есть более интересные занятия. Брайан предлагал Эвану устроить мальчишник, так он отказался. Я объяснила ему, что это пережиток, а кроме того, в высшей степени неприлично. Грязные стриптизеры у тебя перед носом? Фу, гадость какая!