Он бросил взгляд на Фонтэн, но та не смотрела в нашу сторону. Потягивала шампанское и изучала модный журнал.
— Как твоя мать?
— Я еще не была дома, но говорила с ней вечером по телефону. Мне показалось, что все в порядке. Сказала, что получила письмо от Бена. Он пишет, что очень доволен.
Мой брат Бен учится в университете в Соединенных Штатах.
— Твоя мать прекрасная женщина и очень стойкая…
Отец приумолк, а мне вспомнился тот день, когда мама сказала, что отец от нас уходит. Нет, она не плакала и не билась в истерике, просто жизнь ее остановилась. Маме сейчас около пятидесяти, но она по-прежнему очень привлекательна. А в молодости была настоящей красавицей. На свадебных фотографиях она кажется юной крошкой с золотыми кудряшками и ямочками на щеках. И ведь когда они поженились, отец еще не был так богат.
— Я передам маме твои слова, — пообещала я, вовсе не будучи уверенной, что это следует делать. Но отец улыбнулся и потрепал меня по коленке.
— Я собираюсь перебраться в Лондон, — выпалила я. — Мы с Мадлен хотим снять квартиру на двоих и устроиться на службу.
— Когда вы это надумали?
— Да мы уже целую вечность об этом мечтаем. Окончательно еще ничего не решено, но три предложения я уже отклонила, а на следующей неделе меня ждет собеседование еще в одном месте. Мэдди собирается посмотреть две квартиры. Тебя что-то тревожит?
Отец нахмурился.
— Если ты хочешь перебраться в Лондон, то можешь жить здесь, у меня. И тебе совсем ни к чему устраиваться на службу. Мы с Фонтэн будем счастливы, если ты сможешь жить с нами.
— Нет, папочка, ты не совсем понял. Дело в том, что я хочу пожить одна, чтобы ни от кого не зависеть. Мне уже восемнадцать, и я знаю, что, когда мне исполнится двадцать один, я стану богатой благодаря твоему фонду. Поэтому я и хочу научиться содержать себя сама — хотя бы эти несколько лет. Мне не улыбается всю жизнь оставаться только дочкой богатого папы. Я хочу сама о себе заботиться, чтобы к двадцати-одному году не ломать голову, как поступать с деньгами, а уметь ими правильно распоряжаться. Я не хочу, чтобы меня «толкали»и опекали. Я хочу прожить несколько лет как самая обычная девушка.
Ну вот, все-таки не выдержала! Произнесла речь, которую заготовила для мамочки. Отец расплылся до ушей.
— Молодец, малышка, — сказал он. — Иного я от своей дочки не ожидал. Но я могу помочь тебе подобрать подходящее место.
— Нет, папа!
Прибыли еще какие-то гости, и отец с Фонтэн отправились встречать их.
— Александра, я хочу познакомить тебя с Питером Линкольном Смитом. Он любезно согласился быть твоим спутником на сегодняшний вечер, — услышала я голос отца.
Мои щеки запылали. Любезно согласился быть моим спутником! Как мог отец поставить меня в такое неловкое положение. Я вовсе не хочу, чтобы за меня что-то решали, да еще столь внезапно, без предупреждения.
Питер Линкольн Смит не понравился мне с первого взгляда. Тонкие губы, змеиная улыбка, вялое рукопожатие. Впрочем, я ему, похоже, тоже.
Еще пришли две пожилые пары. Мы провели скучнейший вечер в ресторане «У Аннабель». Жаль, что Майкла не пригласили — было бы совсем иначе.
Фонтэн болтала без умолку. Как только отец ее выносит, ума не приложу. Она такая громогласная.
Отужинав, они решили пойти на какую-то дискотеку, так что нам с Питером пришлось составить им компанию. По-моему, за весь вечер мы не обменялись с ним и полудюжиной слов.
Я чувствовала себя неловко рядом с разряженной Фонтэн, тем более что все смотрели на нас. Готова была сквозь землю провалиться.
В какой-то миг ко мне подсел менеджер. Пытался говорить любезности. Должно быть, из-за папочки. Даже пригласил танцевать, но я отказалась. И почему люди такие фальшивые? Стараются оказывать мне внимание только потому, что у меня такой отец. Лучше бы вообще не подходили.
Я вдруг почувствовала себя совсем разбитой. День показался нескончаемым, а мне еще предстояло ехать в Вирджиния-Уотер. Я попросила Питера проводить меня до такси.
На танцевальной площадке поднялась суета, и Фонтэн со всех ног кинулась туда. Я воспользовалась этим, попрощалась с отцом и улизнула.
У Питера был красный «Шевроле», на котором он привез меня сюда.
— Я сам отвезу вас, — предложил он.
— О нет, это слишком далеко, и уже очень поздно, — возразила я.
Меня не прельщала перспектива провести еще целый час в обществе Питера.
— Чепуха, — отрезал он и взял меня за руку. — Машин сейчас мало, так что доедем — оглянуться не успеете.
Что ж, похоже, я влипла. Ни слова не говоря, я залезла в машину, и мы поехали.
Питер гнал во весь опор. Я откинулась на спинку сиденья и даже не заметила, как задремала. Спала я, похоже, целую вечность, а проснулась оттого, что Питер меня целовал. Машина стояла на обочине загородной дороги.
Я не знала, что предпринять, — Питер застал меня врасплох, но обижать его мне вовсе не хотелось. Ведь он как-никак взялся везти меня в такую даль. Поэтому я молча сидела, дожидаясь подходящего момента, чтобы покончить с любезностями.
Ну, нет! Его рука скользнула по моей груди. Этого я не потерплю. Я оттолкнула его руку и сказала:
— Прошу вас, Питер, не надо. Но он не послушался, и тут уж я разозлилась не на шутку. Его руки, казалось, были всюду.
— Не надо со мной драться, — горячо заговорил Питер, пытаясь преодолеть мое сопротивление. — Расслабься и получай удовольствие.
Я была готова убить его! Он уже залез ко мне под юбку, но тут я размахнулась и изо всех сил ударила его.
Питер отшатнулся, схватился за рот.
— Ах ты, сучка! — прохрипел он в изумлении. И как меня только угораздило с ним связаться! Скорей бы рассказать Мадлен. Не помня себя, я выскочила из машины и бросилась бежать, не разбирая дороги. Темно было хоть глаз выколи. Я даже понятия не имела, где нахожусь. Какие же отвратительные эти мужчины — всем им нужно только одно…
Вдруг я услышала шум мотора. Меня ослепил свет фар. Это Питер катил ко мне.
Что делать? Попробовать спрятаться в надежде, что он меня не найдет? Или забраться в машину и потребовать, чтобы он отвез меня домой?
Холод стоял собачий, а тут еще и дождь заморосил. Эх, была не была! Я остановилась и спокойно подождала, пока машина поравняется со мной. Питер распахнул дверцу.
— Залезай, — позвал он как ни в чем не бывало. — Не изнасилую, не бойся.
Я села в машину. Надо же, даже не извинился. Ну и хам!
Оказалось, что мы были в каких-то пяти минутах езды от дома Мэдди. Остаток пути я хранила гордое молчание. Питер тоже не пытался разговаривать. Как только он притормозил, я вылезла и холодно попрощалась: