— Но ты ведь знаешь: если я тебе чего-то не говорю, значит, на то есть основания.
— Допустим. И когда же я услышу твой рассказ?
— Господи Исусе! — с раздражением воскликнул Майкл. — Да придержи ты коней, в самом деле!
— Хорошо, я буду терпеливой. Как поживает Стелла? И почему она не приехала вместе с тобой?
Майкл смотрел прямо перед собой.
— Понятия не имею. Я ее уже давненько не видел.
«О-о… Плохие вести!»
— Что ты имеешь в виду? Как такое возможно, если вы вместе живете?
— Да уймись ты в конце концов! — не на шутку разозлился Майкл. — Сели бы спокойно, позавтракали, как два цивилизованных человека, вот тогда и поговорили бы обо всем. Так нет, ей все сразу расскажи. — Он посмотрел в сторону долгим тоскливым взглядом. — А не приехала Стелла потому, что она меня бросила.
У Мэдисон перехватило дыхание.
— Что она сделала?
— Ты меня прекрасно расслышала.
— Стелла от тебя ушла?
— Умница. Быстро соображаешь. Сбежала с каким-то двадцатишестилетним мальчишкой.
— Я в это не верю!
— Лучше поверь, — бесцветным голосом обронил отец. — Именно так все и было.
— Но ведь вы с мамой всегда были так близки!
— Я тоже так думал.
— Как же это произошло?
— Откуда мне знать! — отозвался Майкл. — Я не ясновидец, а всего лишь брошенный муж. Вернулся как-то домой, а ее нет. И с тех пор от нее ни слуху ни духу.
— Бо-оже всемогущий! — воскликнула Мэдисон, не в состоянии переварить эту убийственную новость.
— Вот такие дела, принцесса, — спокойным голосом констатировал Майкл. — Так что в Нью-Йорк, вероятно, переезжает именно она, а не я.
Несколько минут они продолжали идти молча. Внезапно Мэдисон остановилась и повернулась к отцу.
— Как… как ты позволил ей так поступить по отношению ко мне? — гневно бросила она.
Майкл усмехнулся.
— С тобой никто никак не поступал. Это со мной… поступили.
— Вы — мои родители, — заговорила Мэдисон обвиняющим тоном. Она понимала, что слова ее звучат нелепо, но была не в силах остановиться. — Я не хочу, чтобы мои родители разводились!
— Не хочешь, чтобы твои родители разводились? — переспросил Майкл. — А тебе что, восемь лет?
— Нет, — горячо сказала Мэдисон, — но вы оба всегда были для меня примером. Ваш брак был… я даже не знаю, как сказать… Он представлялся мне какой-то идиллией. Ты и она — навеки вместе…
— Вещи не всегда таковы, какими кажутся на первый взгляд, — мрачно изрек отец. — Стелле захотелось мяса помоложе, более тугой попки, более твердого… ну да ладно. — Он холодно усмехнулся. — А что тут такого! Мужчины поступают так на каждом шагу. Беда лишь в том, что я — не из их числа.
Мэдисон взяла его под руку.
— Ты в порядке? — спросила она, с непонятным испугом осознав, что он воспринимает все случившееся как-то уж больно спокойно.
— Я-то? А что мне сделается! — отозвался отец. — Я собирался рассказать тебе об этом сразу же, как только дозрею. Не хотел сразу взять и огорошить тебя. — Еще один сухой смешок. — Думал, что, может, все еще образуется.
— Давно это случилось?
— С месяц назад.
— А почему она не позвонила мне?
— Насколько мне помнится, вы никогда не были особо близки. Или я ошибаюсь?
— Но ведь она — моя мать! Разве тебе не кажется логичным, что я должна была узнать об этом от нее?
— Мэдисон, — заговорил Майкл с усталым вздохом, — ты уже взрослый человек. У тебя прекрасная работа, ты берешь интервью у интересных людей, и у тебя это блестяще получается. Ты многого достигла, хотя это, как я знаю, было нелегко. — Он снова вздохнул. — К сожалению, мы с твоей матерью всегда уделяли тебе гораздо меньше внимания, чем ты заслуживала, и это меня очень беспокоило.
— Просто… — растерянно заговорила Мэдисон. — Просто наша семья всегда состояла из тебя и Стеллы. А я была сбоку припека.
— Не надо, дочка, не говори так!
— Не спорь, Майкл, все было именно так. Вот почему меня так поразило это известие.
— Послушай, девочка, — торопливо заговорил Майкл, — есть еще кое-что, о чем тебе следует знать. Это поможет тебе лучше разобраться в том, что произошло.
— И что же это такое? — спросила Мэдисон, еще крепче стискивая руку отца.
— Вот уж нет! Теперь тебе точно придется дождаться того момента, когда мы сядем за стол. Похоже, у нас сегодня будет день воспоминаний.
— Я надеюсь, вы подумываете о том, чтобы завести детей? — спросила Марта Кокрейнджер. Щеки ее раскраснелись. Она тащила за собой Розариту по первому этажу «Сакса».
— Кого завести? — оторопело переспросила та.
— Детишек, — застенчиво хихикнула свекровь. — Маленьких таких. — И доверительно прошептала: — Дик хочет иметь троих. Ты об этом знала?
— Сколько раз вам можно повторять: его теперь зовут не Дик, — сказала Розарита, чтобы скрыть свое замешательство. — И уж коли мы об этом заговорили… Я не могу понять, как вы додумались наградить его именем Дик при фамилии Кокрейнджер [5] !
— Диком звали его дедушку, — с обиженным видом заявила Марта. — Он не должен был менять имя. Его отец до сих пор переживает из-за этого.
«О боже! — подумала Розарита. — Что я здесь делаю? Ведь эта глупая корова не понимает ни слова из того, что ей говорят!»
— В обозримом будущем я не собираюсь обзаводиться брюхом, — многозначительно сказала она, надеясь, что этой репликой подведет черту под дурацким разговором.
— Отчего же, милочка? — с явным разочарованием спросила Марта.
— Не хочу, и все тут! — проговорила Розарита, затаскивая свекровь в секцию аксессуаров и торопливо снимая со стенда шарфик от Армани. — Что вы думаете об этой вещице? — спросила она.
— Она великолепна! — воскликнула Марта.
— Теперь она ваша, — заявила Розарита, окликнув продавца и помахав в воздухе кредитной карточкой.
— Нет, я не могу позволить вам делать такие дорогие подарки, — воспротивилась Марта.
— Почему же? — легкомысленно обронила Розарита. — Все равно за это платит Декс.
— Ну не надо, пожалуйста, — уговаривала ее Марта, вся зардевшись. — Я не могу тратить его деньги на себя. Он зарабатывает их в поте лица, а этот шарфик стоит… — Она посмотрела на ценник, и глаза ее округлились от ужаса. — Боже мой! Триста пятьдесят долларов!