— Ну так выкладывай.
Майкл порылся в кармане и достал сигарету.
— Ты мне никогда не рассказывал, чтб именно произошло в тот вечер.
— В какой еще вечер? — прищурился Винни.
— Когда маму убили.
Винни теребил антенну телевизора.
— Я тебе уже все сказал.
— Нет, не все. Я хочу знать подробности. Я тебя спрашивал, а ты говорить не желал. И бабушка тоже.
— Да что там может быть такого важного, что тебе требуется знать? Да еще через столько лет?
— Есть у меня причины.
— Не понимаю, почему я должен снова это вспоминать, — проворчал Винни. — Я не хочу. И не обязан.
Майкл положил сигарету в старенькую оловянную пепельницу, сунул руку в карман и, достав пачку денег, отсчитал десять хрустящих сотенных.
— Вот, — сказал он отцу. — Может, это освежит твою память?
— Откуда у тебя столько денег? — недоверчиво поинтересовался Винни.
— Банк ограбил, — с непроницаемым видом ответил Майкл, хотя давно уже начал терять терпение. — Тебе нужны деньги или нет?
Винни не устоял. После минутного колебания он взял деньги, сунул в карман штанов и начал рассказывать:
— Я был в магазине один, когда ворвались двое подонков и стали задираться. Потом один приставил пушку мне к голове, а второй тем временем полез в кассу.
— Дальше.
— И тут появляется Анна-Мария, — продолжал Винни. — Ей уже пора было быть дома. Шел снег, у нее все волосы и пальто были в снегу… Короче, она как увидела, что происходит, так и кинулась на того, что с пушкой. — Он надолго замолчал, видимо, вспоминая тот злополучный день. — Я ей кричал, что не надо, но она не послушала. — Еще одна долгая пауза. — И тут этот мерзавец выстрелил. — Голос у Винни задрожал. — Я пытался ее спасти, но было поздно. Они и в меня выстрелили, схватили деньги и убежали.
— Опиши этих типов.
— Что конкретно?
— Высокие? Маленькие? Толстые? Худые?
— Один небольшой, второй — длиннющий… Да что толку? Я потом все рассказал в полиции. Но их так и не поймали.
— У которого был пистолет?
— У высокого тощего парня с безумными глазами и длинным шрамом во всю щеку.
Дьявол! Винни описывал Кощея.
— Ты уверен?
— Еще как уверен. Этот вечер мне никогда не забыть. Стало быть, Мейми в кои—то веки сказала правду. Стрелял Кощей. Кощей виноват в смерти его матери и увечье отца. Господи! Он убил не того…
— А в чем, собственно, дело? — спросил Винни. — Что тебе вздумалось ворошить то, что я пытаюсь забыть?
— Ты помнишь свою старую подружку Мейми?
— Кого?
— Мейми. Она была замужем за Вито Джованни. Еще объявилась на бабушкиных похоронах и учинила скандал.
— Ах, эту, — нахмурился Винни. — Дрянь.
— В тот вечер она была с этими двумя. Один из них — ее двоюродный брат Рой.
— Не может быть! — Винни побелел.
— Нет, это правда. Я это совсем недавно узнал. Мейми стояла на стреме, у входа. Она все это и затеяла.
— Поганая тварь! Шлюха! — Винни был вне себя.
— Не волнуйся, я разберусь.
— Это как же, интересно знать?
— Лучше тебе в это не вникать.
ДЭНИ. 1972
Винсент был серьезный мальчик. И очень красивый: с темными густыми волосами и зелеными глазами в опушении длинных черных ресниц. Он был еще и умненький — к двум годам уже помнил алфавит и умел сосчитать до ста по-английски и по-испански. Нандо тоже был смышлен. Сообразительный и живой, он ничего не воспринимал всерьез. С его умом разведчика и экспериментатора он имел склонность попадать в разные неприятные истории. Эти двое прекрасно уравновешивали друг друга. Они были близки, как братья, и беззаветно преданы друг другу.
В школе Винсент блистал, в то время как Нандо плелся в хвосте. Дэни порой беспокоилась, не оказывает ли Нандо дурного влияния на ее сына. Но предпринимать что—то она не хотела — мальчики были так дружны, что несправедливо было бы их разлучать.
Вскоре после брака с Морганом Джемини бросила работу в «Маджириано». Дэни расстроилась — она знала, что из вечера в вечер ей будет недоставать ее общества.
— Днем мы все равно будем видеться, — пообещала Джемини. — Одна беда: Морган обожает путешествовать, а мне нужно будет его сопровождать.
Они сговорились, что в отсутствие Джемини за Нандо будет присматривать Дэни.
Утром в пятницу Джемини с Морганом отбыли на выходные в Чикаго, по пути в аэропорт забросив мальчика к тете Дэни.
Днем Дэни повела ребят в парк на детскую площадку. Она присела на лавочку и стала смотреть, как выкаблучивается Нандо, пытаясь на карусели встать на голову. Малыши в песочнице восторженно заливались.
Незнакомца Дэни заметила только тогда, когда он подошел к ней совсем близко.
— Прошу прощения, — начал он, напугав ее.
Дэни подняла глаза. Стройный мужчина, симпатичный, в джинсах, голубом пиджаке и белой рубашке с распахнутым воротом. У него были темно—русые волосы, локонами спадающие на шею, широкий подбородок и слегка странные, мутноватые глаза. На американца он был не похож.
— Чем могу помочь? — спросила она.
— Вы, кажется, Дэни Касл? — спросил мужчина с едва заметным акцентом.
— Верно, — подтвердила Дэни, решив, что он видел ее на сцене и вздумал попросить автограф.
— У вас есть кое-что мое, — произнес он и с хрустом размял пальцы.
— То есть? — удивилась она и стала озираться в надежде на чью-то помощь. Иногда поклонники ведут себя неадекватно. Впрочем, этот человек на поклонника был не похож. — И что же?
— Мой сын.
— Ваш сын? — опешила Дэни.
— Я — Моралис, — пояснил он, оглядывая площадку. — Бывший муж Джемини. Уверен, она вам сообщила, какой я негодяй.
Вообще—то, Джемини очень мало рассказывала о Моралисе — если не считать того, что он был сыном исключительно богатого человека, что совратил ее, когда она была совсем девочкой, и что после оформления развода они договорились никогда больше не видеться. И вот он тут.
Не дожидаясь приглашения, он сел рядом с Дэни и принялся расписывать, как на протяжении четырех лет искал сына и как недавно, с помощью частного детектива, наконец узнал, что он в Лас—Вегасе.
— Я… я думала, вы с Джемини обо всем договорились, — пролепетала Дэни. Меньше всего ей хотелось влезать в чужие дела.
— Я заплатил ей целое состояние, а она тут же смылась с моим ребенком! — с горечью произнес Моралис. — Уехала из страны, даже не сказав, куда. Все это время я ее ищу. — Он поднялся. — Где Нандо? Я должен его видеть.