Кто продюсер?
Кто режиссер?
Кто играет главную женскую роль?
Откровенно говоря, кино его последнее время здорово достало. Надо взять Мелани-Шанну и малыша и куда-нибудь надолго уехать. Куда-нибудь, где люди вообще не знают, что такое кино.
Он увидел, что навстречу идет Хауэрд. Безумный Хауэрд Соломен, о его оголтелом увлечении кокаином уже говорил весь Голливуд.
– Мне нужно перекинуться с тобой парой слов – наедине, – попросил Хауэрд.
– Где же нам здесь уединиться? – саркастически вопросил Мэннон. – Разве что прыгнуть за борт и поплыть рядом с яхтой?
Хауэрд даже не расщедрился на улыбку.
– Дело серьезное.
– Я на минутку, радость моя, – сказал Мэннон Мелани-Шанне.
Хауэрд отвел его в укромное местечко на главной палубе.
– Плохие новости, – сказал он отрезвляюще. – Вокруг да около ходить не буду. Сегодня умер Норман Гусбергер.
– Что?
– Осложнения. Внутреннее кровоизлияние. Не знаю…
– Господи! И виноват в его смерти я?
– Фактически – да. В реальном мире – нет. Я уже этим занимаюсь. Покупаю нужных людей. Все будет шито-крыто.
– А я на веки веков – твой должник. Ты это хочешь сказать?
Хауэрд философски пожал плечами.
– Для чего вообще существуют друзья?
Мэннон сердито уставился вниз, на темные и холодные струи воды из-под киля.
– Я дал тебе уговорить себя и скрыть правду, – с горечью произнес он. – Ты обещал мне, что все будет тип-топ, комар носа не подточит.
– Слушай, дружище, я же не Бог. Этого несчастного убил не я – его убил ты. Хочешь, чтобы это стало достоянием гласности? Да? Хочешь сыграть в правдолюбца и отдать себя на растерзание газетчикам? Что ж, милости просим.
Перегнувшись через борт, Мэннон зарыдал. Хауэрд в смущении отвернулся.
– Рад познакомиться с тобой, Хевен.
– Я тоже, мистер Клингер.
Он внимательно смотрел на нее, надеясь отыскать хоть что-то общее. Диковинные грим, прическа, туалет – она все равно была хорошенькой. Но никакого сходства он не находил.
– Я слышал, твоя пластинка идет очень хорошо.
– Просто прет вверх. Уже на втором месте! Представляете! Значит, на следующей неделе она может быть… – Хевен даже затаила дыхание, – …первой!
– Будем надеяться.
– Ух! Везет же некоторым!
– Хевен.
– Да, мистер Клингер?
– Я должен тебе кое-что сообщить.
– Да, сэр?
Она вся превратилась в ожидание, благоговейно трепеща в присутствии такого важного и могущественного человека.
– М-мм… понимаешь, есть вероятность – пока только вероятность, – что я – твой отец…
Свежий ветер овевал ее лицо. Она прекрасно отдавала себе отчет в том, что собирается сделать, и не испытывала ни капли жалости. Все они этого заслуживают. Все до одного.
ПОЗДНО ВЕРШИТЬ ПРАВОСУДИЕ.
Неужели, Хауэрд? Ты и вправду так думаешь?
КЛАРИССА БРАУНИНГ – ЭТО ПАДЛА ВЫСШЕЙ МАРКИ, МОЖЕШЬ МНЕ ПОВЕРИТЬ.
Спасибо, Уитни. Рыбак рыбака видит издалека.
КОНЧИШЬ ТЕМ, ЧТО БУДЕШЬ СНИМАТЬСЯ В ЛЮБИТЕЛЬСКИХ ФИЛЬМАХ В СИБИРИ.
Уж лучше там, Хауэрд, чем у тебя.
ГОВОРИТ, ЧТО КЛАРИССА БРАУНИНГ – ЭТО БЫЛ КАКОЙ-ТО КОШМАРНЫЙ СОН.
Это сказал Мэннон? Бедняга, он не знает, что такое кошмар. Пока не знает.
ОДНО СЛОВО ПРАВДЫ – И ДЛЯ ТЕБЯ ВСЕ КОНЧЕНО
И для тебя, Хауэрд. И для всех твоих голливудских друзей.
ОНА БЫ ВИЛА ИЗ НЕГО ВЕРЕВКИ, КАК ПИТЬ
Уж кому знать, Уитни, как не тебе. Ты в этом деле преуспела. Но больше ты ни из кого веревок вить не будешь.
ЭТО ТЕБЕ ОБЕЩАЮ ЛИЧНО Я, И МЕНЯ ПОДДЕРЖИТ ЗАХАРИЯ КЛИНГЕР, ДА И ВСЕ, КТО СЕГОДНЯ ГУЛЯЕТ НА ЭТОЙ ЯХТЕ.
Ой ли, Хауэрд? Ой ли?
Чиркнуть спичкой оказалось очень просто…
В холодный февральский день 1986 года в Голливуде произошли два заметных события. Во-первых, похороны. Во-вторых, бракосочетание.
Многие сочли своим долгом побывать там и там. Хотя, разумеется, пришлось переодеваться, подбирая наряд сообразно случаю.
События, происшедшие на яхте «Клингер-2» 31 декабря 1985 года, существенно снизили эффект от публикации в журнале «Скандал», который появился на прилавках несколько дней спустя. Кому было дело до опрометчивых поступков Силвер Андерсон – ведь целая яхта с голливудскими знаменитостями запылала, как факел! И когда? Во время суперсветской вечеринки в канун Нового Года, устроенной Захарией Клингером!
С этим сценарием, написанным жизнью, не могло сравниться никакое кино – отчаянная борьба за спасение в холодном ночном море, шикарная яхта трясется на волнах от взрывов, огонь бушует от носа до кормы, а обезумевший фейерверк выстреливает в темное небо ракеты, звезды, светящиеся круги и прыгающие хлопушки.
Газеты о таком сюжете не могли и мечтать – это была драма с самым дорогостоящим составом действующих лиц. И со всеми необходимыми компонентами. И мир долго не мог пресытиться.
Жуткая катастрофа не была несчастным случаем – тому нашлись веские доказательства. Детективы, облазившие исковерканное судно вдоль и поперек, около каждой установки для фейерверка и во многих других местах яхты нашли остатки ветоши, вымоченной в бензине.
Трагедия произошла не из-за одного, а из-за нескольких возгораний, из чего со всей очевидностью следовало: неизвестное лицо или лица пытались причинить яхте максимальный ущерб. Поджог устройств для фейерверка привел к взрывам, а дальше – хаос, паника, бедлам. К счастью, удалось вовремя спустить на воду спасательные шлюпки, иначе последствия могли быть куда более страшными.
Прошло семь недель, и наконец-то страсти улеглись. Может быть, после сегодняшних свадьбы и похорон Голливуд – на время – перестанет быть центром всеобщего внимания, и его обитатели смогут вернуться к своей обычной жизни.
Похороны были назначены на одиннадцать часов, свадьба – на три. При желании можно было попасть и туда, и туда.
Кладбище Форест-Лоун. Поппи Соломен, задрапированная в черное платье от Ива Сен-Лорана, встревоженно поглядывала на стоящего рядом Хауэрда. Выглядел он неплохо, лицо чуть бледнее обычного. Видеть его без парика было непривычно, но, по крайней мере, он был здоров.