– Хорошо. В этом что-то есть. Сейчас попробую. – Он отошел на три шага, потом решительно приблизился. – Извините… мисс?
Она подхватила игру.
– Мадам, если не возражаете.
– Мм… мадам?
– Да?
– Что такая симпатичная девушка…
– Женщина, – перебила она.
– Женщина?
– «Девушка» – это очень покровительственно.
– Будет вам – я же повторяю ваш собственный текст.
– Это я так – проверяю, хватит ли у вас сообразительности его изменить.
– Эй, попрошу не оскорблять! Поднявшись, она сказала:
– Поберегите силы, мистер Питон. Выпить с вами я все равно не могу. – Горечь, которую могли вызвать ее слова, она сняла ослепительной улыбкой. – Ваше шоу мне очень нравится, это факт, но мама приучила меня никогда не разговаривать с незнакомыми мужчинами, а вы, если разобраться, хоть мужчина и известный, но лично мне не знакомый.
И не успел он что-нибудь ответить, она быстро зашагала прочь и скрылась в отеле.
Но там остановилась, задумалась. Что бы это значило – Джек Питон клеит девушек-женщин у бассейна отеля «Форум» в половине одиннадцатого вечера? Его красота была просто опасна. Для нее – слишком опасна. Сейчас у нее отношений с мужчинами было вполне достаточно, во всяком случае, встреча с человеком, пользовавшимся репутацией жеребца, ей совершенно не требовалась. К тому же она взяла себе за правило держаться подальше от мужчин-знаменитостей – у них честолюбие размером с Атланту. А это ее никак не устраивало.
– Снимай маскировку, Хауэрд, – пропела женщина.
– Что снять? – спросил вспотевший Хауэрд. Он барахтался среди ее длинных ног, больших грудей и моря волос, голый, как голозадый младенец, и такой же счастливый.
– Маскировку. Она тебя сковывает.
– Какую еще маскировку? – вскричал он негодующе.
– Вот эту! – И она торжествующе потянула за его бесценную волосяную заплатку. Замахала ею и бросила на пол.
– Черт! – взорвался он.
Она подпрыгнула на кровати, а вместе с ней подпрыгнули ее массивные груди.
– Я от лысых тащусь, – объяснила она. – Лысина – это сексуально. Давай поиграем в шестьдесят девять.
– Я не лысый.
– Скоро будешь.
– Большое спасибо.
– Давай поиграем в шестьдесят девять.
– Не хочу.
– Почему?
– Потому…
– Ты, что же, не хочешь поцеловать меня в губы? Он не ответил.
Она пожала плечами, и ее могучие груди заколыхались.
– Тебе же хуже, – сказала она, думая о том, как попозже отведет душу со своей любовницей.
Мэннон Кейбл выиграл пятьдесят тысяч долларов. Вечеринка набирала силу. Он отогнал всех женщин, как назойливых мух, и в одиночестве удалился в номер. В гостиной сидел Джек, он готовил себе выпить Дверь в спальню Хауэрда была плотно закрыта.
– Знаешь, – сказал Мэннон, – похоже, я стал староват для этой карусели.
– Выпьешь? – спросил Джек, наливая себе виски.
– Бренди.
– Сейчас сделаем.
– Кругом одни проститутки. Кого подцепил Хауэрд? Джек нашел бутылку «Курвуазье».
– Я же не был на этой вечеринке. Прогулялся немного – и все.
Мэннон включил телевизор, погрузился в раздумье.
– У меня красавица жена, красавица бывшая жена, а я приехал сюда потрахаться. Но если честно – на кой черт оно мне надо?
– Ты меня спрашиваешь? – удивился Джек, протягивая ему бренди. – Давай завтра улетим отсюда.
– А Хауэрд?
– Что Хауэрд? Он совершеннолетний. Как-нибудь не пропадет и без нас.
Мэннон повертел в руках стакан с янтарной жидкостью.
– Странная штука жизнь, да? Когда-то мы были готовы отдать правую руку за то, чтобы пожить вот так. А сейчас все это у нас есть – но зачем оно нужно? Кому? Джек засмеялся.
– Хауэрду.
– Да. Парня можно извлечь из Колорадо…
– Но Колорадо из парня не извлечешь! – докончил Джек за Мэннона, и в эту секунду на экране появился клип Джейд – реклама кофе. – Эй! – воскликнул Джек. – Вот откуда я ее знаю!
– Кого?
– Вот эту девушку, на экране.
Они оба уставились в телевизор. Джейд в супермаркете покупает банку кофе. На ней шорты и футболка, волосы схвачены в пучок – самая обыкновенная американская девушка. Следующий кадр. Джейд дома – пьет кофе. Наплыв… Она мечтает… Курорт на Карибах. Джейд в белом бикини, покачивая бедрами, выходит из моря, стройная и загорелая, длинные медные волосы развеваются на ветру. Настоящая амазонка! Камера дает крупным планом лицо. Ах, какое лицо! «У меня или у вас?» – спрашивает она и долго, с вызовом смотрит прямо в камеру. Затемнение.
Джек сидел, словно его заколдовали.
– Похоже, во мне пробудилась страсть, – произнес он с каменным лицом. – Ты знаешь, кто это такая?
– Я понял, это знаешь ты, – сказал Мэннон.
– Нет, хочу узнать. Она здесь, в отеле – я только что с ней разговаривал.
На лице Мэннона отразилось легкое изумление.
– Это что – любовь с первого клипа? Надо предупредить Клариссу?
– А-а… отстань!
Из своей спальни, пошатываясь, держа в руках парик, в белом гостиничном халате появился Хауэрд. Вид у него был довольно помятый. Шею украшали два засоса.
– Выпить, – хрипло потребовал он. Джек протянул ему бутылку виски.
– Сигарету, – пробурчал тот.
Мэннон протянул ему пачку «Мальборо». Хауэрд глубоко вздохнул.
– По-моему, я в редком кайфе, – сказал он, и голос его вибрировал от усталости. – У нее не промежность, а пылесос. Если доживу до утра, разбудите.
С этими словами он убрался восвояси. – Да здравствует Вегас, – сухо прокомментировал Джек.
Реба появилась ровно в полдень. Открыла дверь своим ключом, вошла и остановилась у края кровати, на которой, раскинувшись, похрапывал Уэс. Ее лицо, обильно покрытое косметикой, пылало яростью.
Он не пошевелился, бесчувственный к ее молниеподобному взгляду, от которого вполне могла потрескаться краска на стенах.
Она пнула ножку кровати.
– Эй ты, скотина! – завизжала она.
Он открыл один глаз и сразу понял: на горизонте серьезная опасность. Лучше встретить ее с поднятым забралом. Быстро сев, он заговорил: