– Не дергайся! Я же сказал, убивать тебя не стану, если ты не заставишь меня это сделать!
– ЧТО ЭТО?
Я сама не до конца поверила, что вопрос вылетел из моего горла. На мгновение мне даже показалось, что спросил кто-то третий.
– Снотворное, – спокойно и уверенно ответил Аркадий. – Это не яд, Таня. Можно было бы просто треснуть тебя по башке…
«Можно», – отчего-то тупо и обреченно подтвердил внутренний голос.
Секундой позже я почувствовала легкий укол в районе локтя и тепло, несколькими мгновениями позже разлившееся по всему телу.
– Ну вот и умница…
– Умница, у-у-ум-м-мни-ица, у-у-у… – загудели, забасили, зазвенели разные голоса в моей голове.
Последнее, что я отчетливо запомнила в ту ночь, – кругляш ствола отлепился от моей головы, и тело вдруг обрело неестественную легкость. И слова:
– Блин, она – твоя.
– Бли-и-ин-ин-ин, – бесконечным звоном отозвалась голова.
Дальше всякая реальность потеряла для меня значение. Точнее сказать, ее просто не было.
* * *
Пить.
Я поняла, что живу.
Еще я поняла, что могу выдержать многое, если пережила эту ночь. Но это я поняла позже. Пока было только одно.
Пить.
В следующее мгновение я поняла, что лежу на спине. Я постаралась открыть глаза. Сквозь радужное сияние обозначился темный контур. Мне он поначалу представился как фигура мишени в тире: половина условного изображения человека. Потом контур начал прорисовываться более детально и наконец превратился в человека, сидящего прямо передо мной на стуле. Стул стоял спинкой вперед, а человек слегка покачивался.
«Женя… Евгений».
Точно, это был тот самый мужчина из «Старого пирата», с которым знакомил меня Аркадий. Точнее – Блин. Аркашка Блинов, экстравагантный музыкант, для меня больше не существовал. Остался только Блин.
Я захотела встать, но это мне не удалось. Зато я поняла, что не лежу, а сижу, привалившись к стенке. Потому-то я и увидела не потолок, а сидящего передо мной человека. Еще через какое-то время я поняла, что абсолютно голая. Вяло поискала взглядом, что можно надеть, но не нашла.
«Пить!» – требовало все мое существо.
Наверное, я сказала это вслух, поскольку сидящий передо мной мужчина распорядился:
– Принесите ей попить и одежду.
Кто-то подошел, и в руке у меня оказалась банка с чем-то холодным. Затем рядом со мной что-то мягко шлепнулось на пол. Еще не глядя, я поняла, что это моя одежда. Но сначала – пить.
Язык был шершавый, и горло отчего-то с болью принимало такую желанную, ни с чем не сравнимую жидкость. Кажется, пиво.
Я попыталась встать, и это мне почти удалось.
– Сначала посмотри это.
Евгений встал и протянул мне пачку фотографий. На фотографиях была откровенная порнуха. Сначала я тупо смотрела и никак не могла понять, при чем тут я. Затем до меня дошло: исполнителем мужской роли был не кто иной, как Блин. А женщиной…
Звериный вопль вырвался из моего горла. Усевшийся было Брюнет вскочил на ноги и направил в мою сторону ствол.
– Смотри вторую серию, – жестко приказал он и кинул еще несколько фото.
Что-то заставило меня сдержаться и не броситься на него. Стиснув зубы, я подобрала фотографии и принялась их листать.
«Вот опять я, только уже с пистолетом, – тупо, еще не понимая, что к чему, отметила про себя. – Интересно, когда и зачем мне его дали?»
Следующие несколько фото меня вразумили. На них был труп. Труп Блинова Аркадия.
Из чьего пистолета он был убит, я тоже догадалась.
Я аккуратно положила фотографии и принялась разбираться с одеждой. Тело ломило, словно по нему долго и от души колотили палками.
– Я же тебе сказал, что нам нужно подстраховаться, – меж тем произнес Брюнет. Некоторое время я не обращала на него внимания. До тех пор, пока полностью не оделась.
– Еще попить есть что-нибудь?
Я сама поразилась вопросу. Но другого пока в голове не было. Единственное, что я поняла, что оказалась в таком дерьме, которое раньше не могла и представить.
– Да, есть. Кеша, дай ей еще пива!
Лохматый человек равнодушно глянул на меня и протянул мне банку.
Уже не так жадно, как первую, но я все же выпила ее всю.
– Пришла в себя?
Удивительно, но вопрос прозвучал чуть ли не участливо. Оттого показался еще гаже.
– Нормально. Где я?
– В другой части Тарасова. В квартире Блина сейчас полно ментов, а тебе с ними, я думаю, встречаться не захочется. После такой встречи у тебя только одна дорога – в КПЗ.
– Кто его убил? Ты?
– Ты, Таня! – как будто искренне удивился моему вопросу Брюнет. – Я ж не зря тебе иллюстрации дал посмотреть. Кстати, тому есть свидетель. Тот самый фотограф, что снимал вас. Оказывается, девушка, ты у нас подрабатываешь порнографией. Ну, грех, конечно, но не смертельный. Но зачем же было своего партнера убивать? Наширялась до невменяемости?
Я вновь с трудом удержалась от того, чтобы не броситься на подонка.
«Ты живая, а это пока главное. С остальным разберешься», – подумала я.
Я осмотрела комнату. Ремонт здесь делали очень давно, если вообще когда-либо делали. Из мебели в комнате был только стул. Брюнет уступил мне его, сам переместился к окну.
«Все равно боится, гад. Дистанцию держит», – злорадно отметила я про себя, садясь.
– Мой пистолет зарегистрирован, – вяло заметила я. – Проведут экспертизу и все равно выйдут на меня.
– Ну, ствол можно и потерять, – отмахнулся от меня Брюнет. – Особенно, если вовремя подать соответствующее заявление. Скажем, вчерашним днем. Неприятности, конечно, но решаемые. А вот если мы с тобой не договоримся, тогда твой ствол с твоими же пальчиками, с этими фотографиями и живым свидетелем – просто прямая путевка на зону! Есть и второй свидетель, правда, косвенный, – таксист, что привез вас к дому. А если еще и пресса постарается преподнести все как нужно – ну!.. Знакомства твои вряд ли помогут. Да и, кстати сказать, не у тебя они одной есть.
Нагло лыбясь, бандит, не закончив мысль, просто красноречиво развел руками.
– Почему я была голая? Что, не хватило времени насмотреться на меня у Блина дома?
– Хм, да тебя никто и не одевал! – неожиданно рассмеялся он и поскреб подбородок. – Просто завернули в простыню и привезли сюда. Некогда было. От твоей пальбы ужасный шум был. Соседка тут же по батарее стучать начала. Того и гляди милицию вызовут. Нужно было срочно спасать тебя. Так что – извини.
«В морге ты у меня извиняться будешь, ублюдок!» – неожиданно холодно, но тем не менее яростно подумала я.