– Я решил пойти третьим путем: к сожалению, карточка была открыта на Кушинского. Почему так, не буду сейчас объяснять. Так вот, я связался с его наследником и, как говорится, нашел общий язык. Думаю, мы сумели договориться. Конечно, вступление в наследство, восстановление прав займет много времени, но что делать!
– Тогда зачем нужно было затевать всю эту сволочную историю с шантажом?!!
Бешенство меня просто душило. Секунда, и я бы не сдержалась – прибила бы этого невысокого кругленького человека. Лишь неимоверным усилием воли я сдержалась. Может быть, его испуганные глаза остановили меня в последний миг. Может быть, потому что он торопливо заговорил:
– Я же сказал: лично я был против! Потом, к сожалению, все нужно делать было быстро. Деньги нужны были к определенному числу…
Он еще что-то говорил, но я его уже плохо слышала: перед глазами стояли нахальная рожа Брюнета и та обшарпанная квартира, в которой меня привели в чувство. Я не стала дослушивать Горчака, а просто встала, не сказав ему на прощание ничего.
– Я вам завтра утром позвоню! – в спину крикнул он мне.
«Черта с два я это забуду! – в бешенстве думала я. – Пока каждый из сволочей не получит от меня причитающееся!»
В нормальное состояние меня привели сигнал авто и визг покрышек. Оказывается, я ломилась на красный свет, позабыв все правила уличного движения. Сделав глубокий вдох, медленно выдохнула. Сердце колотилось, будто я сдала стометровку на время.
Рухнув на сиденье Витькиного авто, я поневоле задумалась.
Что же послужило причиной столь резкого разворота? Я могла только гадать, поскольку фактов практически не было. Единственное, что я за сегодня узнала: Брюнет и Батон знакомы, и Фролов каким-то образом нашел с Горчаком общий язык. Мое же расследование эти факты нисколько не продвинули, и я должна была признаться себе, что оказалась в очередном тупике.
Из размышлений меня вывел телефонный звонок. Услышав голос того, кто звонил, я обрадовалась. Ну а когда этот человек сказал: «Приезжай, мы его, кажется, засекли!» все мое дурное настроение куда-то улетучилось в одночасье! Потому как звонил мой любимый Витенька. А сказал он то, что я ждала тогда услышать больше всего на свете!
* * *
– Ты веришь, что я знаю даже квартиру, где этот гад скрывается!
– Откуда? – удивился Седов.
– Была там, – сквозь сжатые зубы выдавила я.
Он посмотрел на меня и решил ни о чем не расспрашивать. Наверное, понял, что я не в том настроении, чтоб откровенничать на больные темы.
– Ну, раз знаешь, веди! – вместо вопроса предложил он.
– Пошли, – скомандовала я.
Пятиэтажка времен застоя ничем не отличалась от многих других таких же в нашем городе. Те же лавочки у подъездов, те же пенсионеры на них. Люди радовались вечеру и, как следствие, окончанию дневной жары. Только для меня эта была особая пятиэтажка, и такой она останется навсегда, поскольку это был тот самый дом, где я очнулась после посещения квартиры Блинова.
Мы поднялись на нужный этаж, и я вдавила звонок до упора. Минута тишины, и уже сержант, который был с нами, хотел повторить то же. Но Седов остановил его, подняв руку и призывая к вниманию.
– Ты уверен, что он дома?
– «Вели» до подъезда, а в какую квартиру он вошел, – здоровяк покосился на меня, – не знаю.
– Уверена? – вопрос был адресован мне. Я молча кивнула.
Без дальнейших разговоров Виктор просто вышиб ногой хлипкую дверь.
– Всем на пол! Лежать! Это милиция!
Краем глаза я успела заметить, как сержант вытащил на всякий случай оружие. Но сопротивления нам никто не спешил оказывать. Единственный человек, который был в квартире, настолько опешил от нашего штурма, что не только на пол лечь не успел – даже пиво из руки не выпустил.
Аркашка Блинов, собственной персоной, живой и здоровый, таращился на меня, будто я была привидением.
Я не удержалась и влепила ему пощечину. Но даже это не привело его в чувство: он только сделал глоток из бутылки и продолжал на меня смотреть круглыми глазами. Ситуация становилась комической. Пора было ставить точку.
– Вить, подожди меня в машине, – попросила я.
Седов меня не понял. Пришлось объяснять:
– Мне нужно с этим гадом поговорить. А если ты будешь присутствовать, то можешь услышать много неприятного. Я тебя знаю – ты не выдержишь и прибьешь гниду. А он мне пока живой нужен.
– Мне уже сейчас хочется это сделать! – сквозь зубы процедил он, но просьбу выполнил.
Как ни странно, весь гнев, вся злость внезапно куда-то делись, и я почувствовала себя опустошенной. Я взяла единственный стул, бывший в этой пародии на нормальное человеческое жилье, и села напротив Блина. Поскольку он молчал, заговорила я:
– Я сразу не поверила, что тебя убила. Как ни была я расстроена, подавлена, но все же заметила на фотографиях несколько несоответствий. Слишком неестественная поза у «убитого», слишком много крови. Поди, не одну бутылку кетчупа извели?
Аркадий упорно молчал.
– Вы одного не учли: безоговорочно подчиняться я в любом случае не стала бы. Мне единственное, что нужно было, – увидеть тебя, поганец, живым и здоровым. Впрочем, здоровым не обязательно, – справедливости ради поправилась я.
– Ну и че!
Это было первое, что произнес Блин.
– А то, родной, что шантаж – уголовно наказуемое преступление! И я постараюсь, чтобы вы с Брюнетом ответили по полной программе.
– Ха! Это еще нужно доказать! А я тебе вот что скажу: ты сама влезла в это дерьмо, желая бабла заработать. Мы тоже хотели денег срубить – ну и чем ты лучше нас? Просто ситуацию лучше просчитала, вот и все!
– Блин, не коси под идиота, – серьезно заметила я, – у тебя это плохо получается.
– Что тебе от меня нужно? – спросил он.
– Во первых, я сейчас буду задавать вопросы, а ты на них честно отвечать. Повторю: честно! А уж от нашей беседы будет зависеть, что я с тобой сделаю дальше!
– Ну, спрашивай!
Я в который раз поразилась совершенной наглости этого человека. Ему бы молить меня о пощаде, клясться и божиться, что он только исполнял волю Брюнета, а он: «Ну, спрашивай», и пиво себе потягивает!
– Ты убил Кушинского?
– Я еще в прошлый раз сказал, что не я, – пожал плечами музыкант. Тут же добавил: – Если ты спросишь, знаю ли я, кто это сделал, то тоже нет. Если бы мы знали, то не нужно было бы затевать всю эту галиматью!
В его словах была железная логика.
– Хорошо, кроме известных мне людей, был ли кто, кто мог быть заинтересован в смерти Владимира Львовича?
– Татьяна Александровна! – Блин не выдержал, хлопнул себя по коленке и рассмеялся: – Ты что думаешь, что Брюнет или я – дети? Да если бы у нас хоть какие-то наметки были бы, на фиг ТЫ нам нужна была бы! Женька просто объяснил бы тебе, что для тебя участие в этом деле закончилось, – я думаю, он сумел это бы сделать! ТЕБЯ припрягли только из-за того, что ты по уши залезла в эту историю и могла знать то, чего не знали ни я, ни он.