Водила усмехнулся и прогудел:
— Залезай…
* * *
До своей конспиративной квартиры я добралась, когда уже начиналось рабочее утро. Люди, идущие на службу, дворники… Мне вдруг жутко захотелось спать. Но сначала надо позвонить этим самым Васиным друзьям — узнать, пришел он или нет. И еще оповестить Светлану Александровну, что сынок ейный жив.
Пока.
Ведь Петрович-то может и грохнуть его сейчас. Два человека из его берлоги сбежали — надо ему срочно следы заметать. Свидетелей там убивать…
Ну, и конечно, в милицию, своему знакомому полковнику — ситуацию объясню, пусть они сами дальше разбираются, группу захвата высылают… И так далее.
Войдя в квартиру, я первым делом отыскала на кухне свою заначку — пачку сигарет, закурила и подняла телефонную трубку. Куда сначала?
В ментовку, наверное.
Я набрала номер:
— Петра Сергеевича, пожалуйста… Алло? Здравствуйте, Петр Сергеевич. Это Таня Иванова опять…
В красках описав ему свои приключения, я закончила:
— Так что вот для вас дело. Может, орден получите. Или там звание.
Вопреки моим ожиданиям, Петр Сергеевич не бросился с радостным криком зарабатывать себе орден и звание. Он помолчал и проговорил:
— Давай встретимся. Через полчаса у универмага «Звездный». Знаешь?
— Да, — обескураженно ответила я.
Он положил трубку.
«Ничего себе! Как же это понимать?» — думала я, набирая номер Васиных друзей.
— Алло, — ответил мне густой бас.
Бандит!
— Алло, алло! — закричала я в трубку. — Слушай, Васька с вами? Он пришел?
— Да нет его. Как вчера ушел, так и пропал.
Я похолодела. Куда же он делся? Неужели Петрович его все-таки достал?
— А кто это говорит? Таня, это ты? Кто это говорит?
«Конь в пальто», — устало подумала я и положила трубку.
Вот так здорово. Менты себя как-то странно ведут. Васи вот нет… Ничего не понимаю…
Осталось позвонить Ножкиной.
— Алло? Светлана Александровна?
Она сразу меня узнала:
— Танечка, это вы? Узнали что-нибудь о Виталике?
— Немного, но узнала. Он живой. Скорее всего его держат ради выкупа. Вам еще никто не звонил по этому поводу?
— Нет… Да мы любые деньги!..
— Подождите «любые деньги», — прервала я ее, — как только будет такой звонок, дайте мне знать. Вот по этому телефону. — Я дала ей номер телефона моей конспиративной квартиры.
Надо же было бежать на встречу с Петром Сергеевичем. «Звездный» рядом, буквально через дорогу, но на такие встречи — деловые — лучше приходить немного пораньше. Я попрощалась со Светланой Александровной — она опять расплакалась в трубку, — сказала, что мне некогда, наскоро переоделась в джинсы и майку и побежала к универмагу.
Петр Сергеевич уже вышагивал взад-вперед у дверей «Звездного». Прямой, высокий, с седоватой бородкой — только трубки не хватает, — он был бы очень похож на капитана дальнего плавания, если бы не милицейская форма.
Познакомились мы довольно давно, когда я только-только начала работать частным детективом. Он несколько раз помогал мне. Очень хорошо помогал. Тогда я буквально влюбилась в него, но… У Петра Сергеевича прекрасная семья, любящая жена, словом, все как надо. Потом выяснилось, что ко мне он относился, как к дочери. Своих дочерей у него не было — два сына только. Я погоревала-погоревала — может быть, это мужчина моей мечты?.. И успокоилась — даже такими нашими отношениями я дорожила.
Поздоровавшись, Петр Сергеевич взял меня под руку, и мы пошли по улице. Я улыбнулась про себя — ну точно отец с дочерью.
Сначала, по заведенной традиции, поболтали, как говорится, «за жизнь».
О деле первым заговорил Петр Сергеевич:
— Так вот, насчет Петровича, — сразу посерьезнел он, — как вы на него вышли?
Я подробно рассказала ему все — начиная от приезда Василия и заканчивая его же таинственным исчезновением.
— Я надеюсь, — сказал Петр Сергеевич по окончании моего повествования, — что информация, которую я сейчас сообщу, останется между нами.
— Как всегда, — улыбнулась я.
— Значит, так… — Он покашлял и продолжал: — Петровича брать сейчас нам рано. И бесполезно. Все равно его освободят, крыша у него такая, что… Городок у нас небольшой, купить высшую администрацию особого труда не составляет. Несколько месяцев назад мы подключили к делу этого Петровича столичных фээсбэшников…
— Так, значит, милиция давно уже Петровичем занимается?
— Да все дело в том, что Петрович — пешка. Настоящие акулы там, — Петр Сергеевич указал пальцем вверх, — кстати сказать, операция по разоблачению всей этой шарашки ведется уже третий месяц. И почти закончена — остались только технические вопросы — аресты, ну и так далее, сама знаешь. А то совсем обнаглели, сволочи, — наркотики, проституция, похищения… — И снова добавил: — Сама знаешь…
— Знаю, — согласилась я, — и когда начнутся «аресты и так далее»?
— Через неделю… Ну, дней через пять, — ответил Петр Сергеевич.
— Понятно… значит, вы советуете мне не соваться пока?
— Совершенно верно, Танечка, — улыбнулся он и приобнял меня за плечи. — Только, — вдруг нахмурился он, — вероятно, всем этим коррумпированным товарищам уже известно, что скоро их накроют — слишком они зарвались. Лучше бы тебе, Таня, сейчас лечь на дно — тот же Петрович… Терять ему нечего, теперь он трупы налево и направо будет оставлять. Свалить-то ему теперь не удастся — все выходы из города мы уже перекрыли. В общем, успокойся, через недельку и Виталика твоего достанем, и Петровича… нашего прищучим.
Мы остановились. Я огляделась — возле городской прокуратуры.
— Ну, мне сюда, — сказал Петр Сергеевич.
Я засмеялась над его невинной хитростью — заставил меня проводить его. И со мной повидался, и от дела не оторвался. Мы попрощались, и я задумчиво побрела обратно.
Так-так, что же мне — оставить это дело, что ли? А что? Позвонить сейчас Светлане Александровне, сказать ей все. Оплату возьму за два дня, объясню, что через неделю она своего сына увидит.
Да бред это все. Не увидит она никакого сына. Что, Петрович дурак, что ли, свидетелей в живых оставлять? Тем более что он, вероятно, как крыса, гибель свою чует. Очень может быть, что Виталика уже нет в живых. Как и Крысана…
Как поступить? Конечно, такой вот выход — залечь на дно и переждать — самый простой, но… Если менты живым Виталика не вызволят… Нет, дело не в том, что мне как профессионалу меньше доверять будут. Просто частный сыск моя работа, даже, по-моему, больше, чем работа — банальное добывание денег. Это, как говорится, мое призвание. В том смысле, который привыкли вкладывать в это устойчивое сочетание. Я отвечаю за людей, помочь которым взялась. По-дурацки как-то звучит, даже фальшиво, но себя-то не обманешь! Виталик — действительно мое дело, и я доведу его до конца.