— Я хотел узнать, не согласитесь ли вы помочь мне в моем расследовании, — сказал я.
Тайберн провела меня на кухню, отделанную французским дубом и бледно-зеленой плиткой, и предложила чаю, от которого я из соображений безопасности отказался. Себе она налила белого вина.
— И что же это за расследование? — спросила она.
Я попросил ее припомнить последний год обучения в Оксфорде.
— Оксфорд, — проговорила она. — Там я получила свой диплом с отличием. Впрочем, я не считаю это таким уж большим достижением. По мне, гораздо важнее было просто родиться там, откуда видно Биг-Бен.
С этими словами она допила свой бокал и наполнила его снова.
— Когда вы учились в Оксфорде, — начал я, — вы случайно не замечали, чтобы кто-нибудь практиковал магию?
— Это как-то связано с происшествием в «Трокадеро»? — спросила она.
— Да, — ответил я, — а также с нападением на Эша.
— Интересно, — прищурилась леди Тай, — почему вы решили, что я вам что-то расскажу?
— Так, значит, магию там вы все же чувствовали.
— Почему вы так думаете?
— Потому что вы уверены, что знаете нечто важное для меня.
— Это малость иррационально, готова признать, — проговорила она, — но у меня все еще есть стремление послать вас к черту. И почему я должна вам помогать?
— Обещаю немедленно покинуть ваш дом, если вы мне расскажете все, что знаете, — сказал я.
— Звучит заманчиво, — вздохнула она.
— А еще потому, что в Лондоне, по нашему мнению, орудует черный маг, который учился в Оксфорде — в тот же самый период, что и вы. Вы даже могли быть с ним знакомы, — добавил я, глядя ей в глаза.
— Нет, я бы почувствовала, что он маг, — сказала леди Тай, — так же, как сейчас чувствую вас.
— И что же от меня исходит?
— Честолюбие, тщеславие и гордыня, — пожала она плечами. — Запах жареных бананов и жимолости. Не спрашивайте почему.
— Кто они были? — спросил я. — Те, кто практиковал магию в Оксфорде? Я же знаю, что вы знаете.
Она долго отпиралась — но, в конце концов, есть секреты, которые как раз и существуют для того, чтобы ими делиться.
— Там был обеденный клуб. Вы знаете, что это такое?
Конечно, я знал: это повод, по которому студенты собираются вместе, чтобы хорошенько выпить. Возможность вступить туда зависит от множества критериев, основанных на благосостоянии и общественном положении. Тайберн вряд ли пыталась вступить в этот клуб, а я, учись я в Оксфорде, не смог бы туда вступить, даже если бы очень захотел.
По ее словам, клуб назывался «Крокодильчики». Был он сугубо мужским, и, хотя принадлежность к конкретному колледжу не была обязательным условием, состоял в основном из студентов колледжа Святой Магдалины. Их считали очень занудными, недостаточно аристократичными для тех, кто рвется в высшее общество, и недостаточно распутными для тех, кто уже в нем находится.
— Компания эта меня не интересовала, — сказала Тайберн, — но пару раз я встречалась с ними на вечеринках, и от них тоже исходило это… — Она помахала ладонью перед носом. — Запах пота, ощущение тщеславия — как будто кто-то работает изо всех сил, стремясь чего-то добиться.
— Вы помните, как их звали?
Она помнила — способность помнить, кто есть кто, была у нее в крови. Всего она назвала полдюжины имен бывших «Крокодильчиков».
— И вы уверены, что в этом обеденном клубе занимались практической магией?
— Я целенаправленно присмотрелась к нему повнимательнее, чтобы отследить магию каждого из его членов, — сказала Тайберн. — Я полагала, они как-то связаны с профессором Постмартином и вашим боссом. И что «Безумие» таким образом пытается распространить свое влияние на Оксфорд.
Поболтав бутылкой, она вылила в бокал остатки вина.
Я решил, что настал подходящий момент, чтобы откланяться. Поэтому поблагодарил ее, положил блокнот в карман и поднялся.
— Пятьдесят лет никто ничего не делает — и тут на тебе, появляетесь вы, — буркнула Тайберн. — Как это понимать?
— А знаете, Тай, какой запах я ощущаю от вас? Запах бренди, сигар и старой пеньковой веревки, — сказал я.
— Джонатана Уайльда повесили на виселице Тайбернтри, — сказала она. — А ведь он считал себя главным охотником за ворами во всей Британии.
На это я ничего не ответил: гораздо важнее было поскорее оказаться за дверью, целым и невредимым.
На следующее утро за завтраком я рассказал Найтингейлу обо всем, что узнал от Тайберн. И после завтрака он решил, что настало время нам отправиться в подвал и угрохать еще пару-тройку мишеней. На самом деле, я думаю, он запланировал это практическое занятие некоторое время назад. Однако вслух он этого не сказал.
За несколько месяцев беспорядочной пальбы огненными шарами я совершенно изничтожил наш запас картонных солдат времен Второй мировой и теперь заказал по Интернету несколько мишеней стандартного натовского образца. Шлемы, похожие на ведра для угля, навсегда покинули наш подвал вместе со свирепыми фашистами из картона, а на смену им пришли фигуры с оскаленными лицами, напрочь лишенные какой бы то ни было национальной принадлежности. Очевидно, это означало, что НАТО принимает к себе бумажных солдат из любой страны.
Найтингейл послал три огненных шара в центр самой левой мишени.
— Почему вы решили, что леди Тай расскажет вам все, что ей известно? — спросил он.
— Она бы все равно не удержалась, — ответил я. — Первое правило сплетника: нет смысла что-то знать, если никто не знает, что ты это знаешь. И потом, думаю, она придерживается такого низкого мнения о нас, что не сомневается: рано или поздно мы… полностью провалим наше дело, и тогда-то она восторжествует и возьмет все в свои руки.
— Учитывая наши достижения, вряд ли эти слова можно назвать пророческими, — пожал плечами Найтингейл.
— А Министерство магии? — спросил я. — Неужели она правда хочет, чтобы оно было создано?
— Глубокий вдох, — скомандовал Найтингейл, — и — пли!
Секрет правильно созданного огненного шара в том, что он представляет собой «спаянную» форму. Заклинание, о котором не нужно задумываться. Я выпустил три огненных шара и видел, как они перемещаются. Уже одно это было не очень хорошо, зато я хотя бы попал в мишень, то есть в одну из мишеней. Еще я забыл тотчас же «отпустить» шары, и они, прежде чем взорваться, еще некоторое время пошипели на поверхности мишени.
— Вы вообще отрабатывали это заклинание? — поинтересовался Найтингейл.
— Конечно, босс. Вот, взгляните, — сказал я и бросил скинни-гранату, которая попала прямо в «яблочко».
— С меткостью стало лучше, — кивнул Найтингейл, — жаль, что пока не получается отпускать…