— Рыбы — это твоя специализация? — Натали выехала со стоянки и повернула на трассу, пролегающую вдоль берега озера.
— Вроде того, — Дэв раскрыла карту, на которой были отмечены все запланированные места взятия проб. — Я специалист по пресным водоемам. Начинала с исследования популяций рыб, а потом заинтересовалась, как изменение окружающей среды влияет на динамику их развития и размножения.
— Вот, значит, как ты связалась с Департаментом Охраны Природы.
— Формально я независимый консультант, но этим летом я провожу совместное исследование с Дерринским Институтом Пресной Воды и правительством штата.
— Значит, рыбы… — в голосе Натали чувствовалась ирония. — А почему ты заинтересовалась именно ими?
Дэвон задумалась, стоит ли отвечать на этот вопрос честно. Как отреагировала бы Натали, узнав, что озеро Лейк Джордж было ее первым и, так уж вышло, лучшим другом. Найти общий язык со сверстниками не получалось, и все свое время девушка проводила у воды. Целыми днями Дэв лежала на прогретом солнцем причале и чувствовала себя счастливой, наблюдая за маленькими стайками рыб. И практически всегда она думала о том, каково это — быть частью такой стаи. Ей хотелось так же ловко двигаться вместе с остальными — как часть единого целого. Тогда, в детские годы, она чувствовала себя очень одинокой. Одинокой она чувствовала себя и сейчас, с той лишь разницей, что теперь она даже и не мечтала найти свою стаю. Но вряд ли обо всем этом стоило рассказывать. Дэвон плохо знала Натали и не собиралась раскрывать ей все свои секреты.
— Я очень много времени проводила на озере, когда была маленькой. Тогда мне казалось, что я наполовину рыба.
— Но ведь теперь ты уже большая девочка, — Натали окинула Дэвон долгим оценивающим взглядом.
Неожиданно для себя самой Дэв точно так же внимательно посмотрела на Натали и подумала о том, что та весьма симпатична. К тому же, у нее не было обручального кольца. Впереди их ждало долгое, жаркое лето, которое могло оказаться очень щедрым на приятные сюрпризы.
Откинувшись на спинку сиденья, Дэв с загадочной улыбкой произнесла:
— Здорово, что ты это заметила.
К тому времени, когда приехала «скорая», Лесли чувствовала себя гораздо лучше. Причиной недомогания, очевидно, являлось то, что последние несколько недель она работала еще усерднее, а спала гораздо меньше обычного.
— Нет, подождите, — Лесли попыталась остановить загорелого блондина и его серьезную напарницу, которые хотели усадить ее в кресло-каталку. — Я чувствую себя совершенно нормально. Это просто небольшое головокружение, оно уже прошло. Пожалуйста, позвольте мне встать.
— Просто постарайтесь расслабиться, мэм, — автоматически ответила брюнетка, уверенным движением прикрепляя датчики ЭКГ под блузкой Лесли.
«Мэм, — раздраженно повторила про себя Лесли. — Ее рука под моей блузкой, а она называет меня «мэм». Что-то явно было не так в этой ситуации. Резким движением, слегка напугавшим даже ее саму, Лесли отбросила руку медсестры.
— Я не поеду ни в какую больницу, — она произнесла это с той же отточенной годами интонацией, которая заставляла присяжных выпрямляться в креслах.
Та, что назвала ее мэм, наклонилась к Лесли и положила обе руки на подлокотники кресла. Она говорила так тихо, что никто, кроме них самих, не мог этого слышать.
— Я понимаю, это очень неприятно, когда вокруг все так суетятся. Но сейчас у вас очень низкое давление и слишком частый ритм сердца. Если вы попытаетесь самостоятельно подняться, то рискуете снова упасть в обморок. И тогда это обеспечит вам занимательное путешествие в реанимацию. Будет лучше, если мы осмотрим вас в больнице.
Лесли слушала эту женщину и тонула в ее темных внимательных глазах. Она не могла вспомнить, когда в последний раз на нее смотрели с таким пониманием. Это было слишком давно. Как же так получилось, что совершенно незнакомый человек может с легкостью понять ее, когда те, кто казались близкими, не способны на подобное? На самом деле, медсестра была абсолютно права: Лесли ужасно себя чувствовала.
— Заберите меня отсюда, пожалуйста, — прошептала она.
— Хорошо. Кстати, меня зовут Эми.
— Какие у тебя красивые глаза, Эми, — успела прошептать Лесли, как тут же снова потеряла сознание.
Лесли открыла глаза и обнаружила, что лежит на узкой больничной кровати. Матрас оказался тонким и очень жестким, а одеяло пахло хлоркой. Вместо двери висела бледно-зеленая штора, зеленого цвета была и плитка на стенах. От слишком яркого света приходилось щуриться. Понадобилось мгновение для того, чтобы ощутить, что мигрень прошла, осознание этого принесло радость. Еще мгновение — и Лесли увидела, что множеством капельниц и катетеров она присоединена к устройству, которое, вероятно, отслеживало состояние организма. Что бы с ней ни происходило, это не должно было вызвать такого тщательного наблюдения. Подавив внезапно нахлынувшую волну паники, Лесли постаралась нащупать кнопку экстренного вызова медсестры. Раздраженная тем, что кнопки нигде не оказалось, Лесли уже приготовилась закричать на все отделение больницы, но решила, что это только привлечет к ней еще больше нежелательного внимания.
Она вытянула руку, пытаясь найти что-то, что опустило бы перекладины кровати. Но как только она нащупала нужную рукоятку, в палату вошел улыбающийся мужчина в белоснежном халате. Красными буквами на его нагрудном кармане было написано: дежурный врач, доктор Питер Эрхарт.
— Я доктор Эрхарт, — озвучил он и без того понятное, и слегка пожал руку Лесли. — Как вы себя чувствуете?
— Если не считать небольшой усталости, то все в порядке. Надеюсь, вы собираетесь меня выписать…
Доктор подтянул стальной стул к кровати, присел и слегка наклонился в сторону девушки:
— Для вас было бы лучше провести у нас еще одну ночь.
Лесли охватила тревога, но она точно знала, что выражение ее лица этого не выдает.
— Почему? — спокойно спросила она.
— ЭКГ показывает периодическую суправентрикулярную тахикордию, кратковременные вспышки учащенного сердцебиения, сопровождающиеся резким падением давления…
— Да, поэтому я и потеряла сознание.
Доктор Эрхарт выглядел слегка удивленным:
— Я думал, вы адвокат. Попадаются дела, связанные с медициной?
— Мои помощники разбирали несколько медицинских дел, поэтому я понимаю, о чем речь.
С Рейчел она обсудила достаточное количество дел, чтобы неплохо ориентироваться в терминологии. Одновременно появилась мысль, а позвонил ли кто-нибудь ее подруге… Но она тут же вспомнила, что ни у кого не могло и возникнуть подобной мысли. Пара человек во всем офисе, включая Стеф, могли лишь догадываться об их с Рейчел отношениях. Женщины никогда не проявляли на людях признаков того, что встречаются. Формально, они даже не были парой.