Сейчас мне уже сложно вспомнить все подробности, но ни с кем другим мне не бывало так весело.

Два дня спустя я попрощалась с Чарджером. Мы вернулись в Мореску холодным дождливым утром, сошли с самолета и направились к офису компании «Санлайт трэвел», чтобы зарегистрироваться на заранее забронированный челнок. Но дойти до него нам было не суждено.

Нас ждали мужчина и женщина, показавшие удостоверения агентов Службы безопасности Коалиции – СБК.

– У нас наверху скиммер, – бесстрастно проговорила женщина по фамилии Крестофф. – Будем крайне признательны, если вы пройдете с нами.

Она выглядела по-своему привлекательно, несмотря на холодность манер: светлые волосы, карие глаза, деловой вид.

Алекс не двинулся с места.

– Зачем? – спросил он.

Ее рослый напарник, очень напоминавший профессионального боксера, молча улыбнулся. Крестофф покачала головой:

– Вам назначена встреча.

– С кем? Может, все-таки объясните, в чем дело?

– Подробности мне неизвестны, господин Бенедикт. Мы лишь обеспечиваем сопровождение. А теперь, пожалуйста, отдайте ваши коммуникаторы. И это тоже. – Она показала на пристегнутый к карману блокнот Алекса.

– Мы арестованы?

– Пока нет, – ответила она.

Глава 19

Идеальная смерть, на которую стоит надеяться, – та, что быстро приходит из ночной тьмы, забирает тебя, пока ты наслаждаешься клубникой, и уносит с собой, не давая времени понять, что свет для тебя уже погас.

Полночь и розы

– У кого-нибудь из вас есть оружие? – спросила Крестофф.

Оружие лежало в моем чемодане. Крестофф повела нас на летное поле, где ждал белый скиммер с опознавательными знаками Коалиции на фюзеляже.

Появились наши чемоданы. Их открыли, быстро перетряхнули, конфисковали мой скремблер и выдали мне расписку, после чего знаком велели подняться на борт.

Крестофф и ее напарник забрались следом за нами. Пилот сидел в отдельной кабине за закрытой дверью. Боксер задвинул люк, и Крестофф дала пилоту команду взлетать. Он что-то сказал насчет сверхурочных. Мы взлетели – уже начинало смеркаться – и повернули на юг.

– Куда мы летим? – спросил Алекс.

– Туда, где вы будете в полной безопасности, господин Бенедикт.

– Мне и здесь ничто не угрожает.

– Вам не о чем беспокоиться, – сказала она. Именно такие замечания пугают меня до смерти.

– Куда мы летим? – снова спросил Алекс.

– В специальное место, – ответила Крестофф. – Вам там понравится.

– Это тюрьма? – спросила я.

– Скорее дом отдыха, – пренебрежительно бросила она.

Мы пролетели над широкой полосой океана, а затем направились вглубь континента. Алекс посмотрел на меня и покачал головой: «Извини, что втянул тебя в это».

Быстро стемнело. Теперь были видны только движущиеся огни в небе и на земле, порой – скопления освещенных зданий. Примерно через час мы пролетели над городом.

– Что все это значит? – спросила я Алекса, даже не собираясь понижать голос.

– Потом, – ответил он.

Чуть позже мы оказались, судя по огням, над горной цепью. Скиммер набирал высоту, и на земле показался снег. Ветер усилился, стала ощущаться качка.

– Почти добрались, – объявил пилот.

Посадка была, скажем так, веселой. Нас швыряло из стороны в сторону. Пилот сказал, что лучше отказаться от всей затеи и вернуться позже.

– Посади эту чертову колымагу, – потребовала Крестофф.

– Послушай, Мария, к чему мне проблемы?

– Можешь нас посадить?

– Да. Если ты настаиваешь.

– Тогда сделай это, пожалуйста.

Я посмотрела на Алекса. Тот откашлялся и глубоко вздохнул. Кругом идиоты.

Крестофф заметила его реакцию:

– Не беспокойтесь, господин Бенедикт. Сквидж справится.

Сквидж? Что за имя для пилота? Но я решила, что будет благоразумно не отвлекать его лишний раз.

Из-за порывов ветра мы носились туда-сюда, но при этом продолжали снижаться. К тому времени вокруг уже царила кромешная тьма, какой не бывает нигде над землей. Навигационные огни освещали пространство вокруг нас, но я не могла разглядеть ничего, кроме снега. Вершины гор становились все ближе. Господи! Я надеялась, что Сквидж знает свое дело, и жалела, что ему не хватило смелости возразить Марии. Боксер молчал. Будь что будет.

Внезапно мы ударились о землю.

– Сели, – сказал Сквидж, как будто этого можно было не заметить.

Крестофф и Боксер достали из рундуков толстые куртки и облачились в них.

– Как насчет нас? – спросил Алекс.

– Вам они не понадобятся! – зловеще проговорила Крестофф.

Пилот вышел из кабины и, сражаясь с ветром, открыл люк. В кабину ворвался холодный воздух.

– Ладно, пошли, – обратилась к нам Крестофф.

Нас вывели на мороз и снег. Меня уже била дрожь при мысли, что нас все-таки убьют – просто оставят посреди снежной бури. Боксер открыл грузовой отсек и достал наши чемоданы. Крестофф включила фонарь, посветила на багаж и взглянула на Алекса.

– Берите, – сказала она.

Мы взяли чемоданы и стали ждать, пока Крестофф не сориентируется. Она посветила фонарем во все стороны. Наконец луч упал на угол здания.

– Сюда.

Я подумала, не броситься ли на них, – лучшего шанса уже не будет. Но Боксер шел сбоку от меня, а Крестофф, с фонарем в одной руке и скремблером в другой, – позади нас. Дверца скиммера захлопнулась, и пилот, не будучи дураком, остался внутри. Впереди сквозь метель появились огни – фонарь на столбе и окна.

Дом был двухэтажный, с верандой. Мы поднялись на крыльцо, и Крестофф жестом велела мне отойти в сторону:

– Господин Бенедикт, встаньте, пожалуйста, впереди. В ближайшее время вы будете жить здесь, и дом должен вас знать.

– Мне холодно, – сказала я. – Может, потом?

Она не обратила на мои слова никакого внимания:

– Сделайте, как я прошу, пожалуйста.

Алекс встал перед датчиками, затем отошел, и его место заняла я. Входная дверь открылась. Мы поспешно вошли внутрь и бросили чемоданы на покрытый ковром пол.

Не знаю точно, чего я ожидала, но в доме никого не оказалось. Температура была не намного выше, чем снаружи. Крестофф огляделась. Чуть больше тепла – и здесь, наверное, было бы вполне уютно. Мебель не отличалась роскошью, но выглядела вполне прилично – диван, три кресла и несколько столиков, на одном из которых стояли шахматы. Темные портьеры замерзли, но могли оттаять. Камин с поленницей дров. Фотографии горных видов и морских пейзажей на стенах. Книжные полки с четырьмя или пятью книгами, пластмассовые цветы в вазе. На второй этаж вела лестница.